Qok
Новичок
- Регистрация
- 03.09.2004
- Сообщения
- 45 424
- Реакции
- 239
- Баллы
- 0
Сегодня, войдя в офис, я спиной почувствовал полный ненависти взгляд. «Пока-залось» - подумал я… «Пить надо было вчера меньше, параноя, сцуко началась»…
«Сссука», - раздалось сзади. Я обернулся. На меня с ненавистью пялился охран-ник с пропитой рожей законченного лузера и алкаша… Вглядевшись в туповатые водянистые глазки, я начал невольно расплываццо в улыбке.
«Узнал, сцуко - просипел лузер, - если б не ты, я бы уже полковником был..»
Вспоминая детали той истории более чем десятилетней давности, я заржал… За-ржал до колик, до истерики. Через полчаса сердобольные секретутки с трудом отпоили меня водой, и сидя за столом, я подумал, что работа на сегодня один хрен накрылась песдой, а не донести до ЯПовцев подробности этой замечательной эпопеи будет преступлением.
Какое-либо совпадение с реальными лицами, местами или событиями меня нии-бет!!!
В том далеком году мне исполнилось 18. Над головой нависал грозный призрак армии. Отмазаццо не получалось – совместный с Мишей Кососраком бизнес накрыл-ся известным местом, денег не было, зато было немеряно кредиторов и вообще людей, которым не терпелось оторвать мне голову. Поэтому второй месяц я не показывался дома, а обитал в подвале одного ДК, где у нас была оборудована студия, и находил утешение в музыке (играли мы тогда че-то крайне жесткое, типа Slayer), перманентном запое и объятьях неформалок. Еще у меня был хайр. Нет, не так – Хайр. Почти по задницу. Ветераны наверняка поймут меня – в на-чале 90-х носить хайр было, сцуко, опасно. Песдец как опасно. Редко у кого он дорастал ниже плеч – стригли гопники, менты и прочая поебень. Мой хайр доста-вал до задницы – это был ниибаццо повод для гордости.
В один ипанутый день у ДК сменилось начальство – новый директор распорядилсо «ликвидировать бомжатник на вверенной ему территории» в течение одного дня. Песдец!!! Дома показываццо было нельзя. Военком – отчим одного из моих друзей – человек очень продвинутый (иногда мы с ним даже садились и в две гитары го-няли классику) – посоветовал мне подать документы в военное училище. Плюсов было несколько: во-первых, предоставлялась отсрочка от армии до следующего призыва, а во-вторых, военное училище – это не армия – никакой дедовщины, служба в Москве, ну и всякое такое… Сучий военком, когда я его спросил, «а как же хайр?», явно глумясь надо мной в душе, сказал, что «ну постригут не-множко конечно, но не так чтобы очень».
Итак, решено: я иду в военные!!! После долгих консультаций было решено посту-пить в элитный военный ВУЗ ВИИБТУТ (Военный Институт Иностранной Боевой Тех-ники и Упреждающей Тактики, впоследствии переименованный в ВИИБТАМ – Военный Институт Информационной Борьбы, Танков и Армейских Маневров, ныне называющий-ся просто ВЗБЗДНУт – Военный, Заслуженный, Боевого Знамени Дзержинского Новый Университет).
Подал документы. Поехал сдавать экзамены. Экзамены сдавались по-военному – в учебном лагере под Москвой, абитуриенты жили в палатках и существовали по ар-мейскому графику – подъем, зарядка, военная столовая, никаких баб, никакого алкоголя, ну и прочая поебень. Такая организация, судя по всему, была призва-на отсеять случайных людей типа меня – подразумевалось, что падонок, попавший в чуждую ему среду обитания, испугаеццо и будет спешно рвать когти… Нетутта было – я радостно наслаждалсо трехразовым питанием, положенным по уставу восьмичасовым сном и прочим позитивом. Однако одна хуйня мне все-таки изрядно отравляла существование. Хуйню звали капитан Сучко (ударение на последнем слоге).
Те, у кого фамилия, как и у меня, начинаеццо на «А», за школьные и институцц-кие годы, я думаю, осознали, как изощренно им подгадила жизнь. Быть первым хорошо только при дефлорации девственниц (опять же, спорный вопрос) и получе-нии зарплаты. Однако, полное понимание ниибационности подставы ко мне пришло только в вооруженных силах. По прибытию к месту сдачи экзаменов, т.е. в ла-герь, нас построили на плацу, и какое-то мелкогабаритное военное чмо, с ксы-синым еблом, юркое, как сперматозоид, заорало:
- Ебланских!!!!
- Ебланских, отвечать «Я», когда вас старший по званию называет!!!
- Еще раз повторяю, ЕБЛАНСКИХ!!!! Ебланских присуццтвует в строю???
Мне этот цирк уже начал надоедать, поэтому я решил высказаццо:
- Солдат, тебя армия-кормилица буквы читать не научила??? Албанских моя фами-лия, Албанских. Еще раз ошибешься – пеняй на себя, в ебло присуну.
Чмо застыло в изумлении. Потом, резко оттаяв, подбежало ко мне:
- Вы… Выыыы… Абитуриент, равняясь-смирно!!! Я – капитан, а не солдат!!!! Вы знаки различия понимать не обучены?? Што вы вообще сюда делать приехали???
- Какой ты нах капитан, военный??? Вот он – капитан, - я показал на еще одно-го военного ошивающегося поблизости, на погонах у которого имелась буква «К». - Или «К» - это «космонавт»?? - на всякий случай усомнился я..
- Он – курсант. Курсант!!! Вы тоже бы могли стать курсантом, но я этого не допущу!!! Не будь я капитан Сучко!!!! – срываясь на визг заорал обиженный в лучших чувствах военнослужащий.
Так у меня появился враг. Заклятый.
Не буду останавливаццо на мелких пакостях этого урода, скажу только, что все его зловещие инсинуации пропали даром – будучи золотым медалистом, я успешно написал сочинение, после чего был автоматически зачислен в ниибаццо элитный военный ВУЗ. Предстоял Курс Молодого Бойца. Нас, поступивших, разбили на от-деления и назначили командиров. Понятное дело, в качестве комроты мне достал-ся Сучко.
Построив и критически оглядев нас, Сучко подошел ко мне, злорадно ухмыльнулсо и сообщил, что, мол, теперь-то он со мной поквитаеццо, после чего нам было приказано:
1. постричьсо.
2. получить у прапорщика Гузина форму и фурнитуру (это всякие звездочки-погончики и прочая поебень), присобачить на форму и к 6 часам быть готовым к строевому смотру.
Поскольку фамилия у меня начиналась на «А», форму я пошел получать тоже пер-вым. К тому времени я уже решил, что хайр, я так и быть, укорочу в половину, а носить буду камуфляж «джунгли Камбоджи» и красный берет а ля Че Геварра, о чем и сообщил прапору, который заведовал выдачей военной поебени. В то время меня часто забавляла особенность кадровых военных впадать в ступор от некото-рых моих заявлений. Прапор не стал исключением – минуты две он смотрел на ме-ня как готка на удаффкомофца, после чего с явным сомнением на всякий случай идиоццки заржал и сунул мне в руки стопку какой-то хуйни зеленовато-коричневой расцветки, берцы-говнодавы, ремень военный, пригоршню всякой по-ебени (звездочке-погончике), синие трусы с большим квадратным штампом ВС-1992/45, а также маечку зеленоватого колера с таким же штампегом.
«Извини, Албанских, низавезли пака жунгли с биретами, - ниибаццо смешно со-стрил кусок, - поноси пака это, как завезут чиво просишь – свистну».
Хуйстабой, ладна. Обойдемсо пока тем, что дают.
Теперь стричьсо. Постриганием новоявленной элиты вооруженных сил заведовал плюгавенький ефрейтор, который тоже впал в некоторый ступор, когда я, усев-шись в кресло, сообщил ему, что мне надо оставить хайра примерно по плечи. Выйдя из коматоза через пару минут, этот позор российской армии и собственных родителей стал мне втирать пространный косноязычный креатив, из которого ми-нут через пять стало ясно, что стричьсо придеццо «под шапку» - это так, чтобы по бокам и сзади все было практически налысо, в районе макушки разрешалось оставить некоторое количество волос…
«Хуяссе!!!» - возмутился я, до глубины души пораженный коварством военкома, который штоб заманить меня в защитники отечества банально напесдел.
«Рукеры ***** убери свои корявые» - вежливо извинился я перед военным, кото-рый уже прицелилсо ножницаме отхватить мне кусок хайра, после чего встал и пошел успокоиццо и собраццо с мысляме, для чего употребил тщательно припря-танную плюшку, которую берег на самый крайний случай, который, по всем при-знакам, сцуко, наступил. Плюшко подействовало на мой ослабленный месячным воздержанием от всяких приятных излишеств организм позитивно шопесдетс.
«Хуле, - думал я, - на гражданке – песдюли от кредиторов, пьяный Кососрак, а через месяц – та же армия, тока хуже… Здесь же – трехразовое питание, свежий воздух, одежда на халяву какая-никакая… Надо только ко всей этой хуйне креа-тивно подойти, и будет мне щастье».
С прической решение напрашивалось само собой, и, следуя моим указаниям, в ко-нец охуевший ефрейтор споро выстриг мне нехуйовый гребень, в просторечии име-нуемый «ирокез». Покрашенный в три цвета (красный, синий и фиолетовый) спи-женной по такому случаю в штабе копиркой и жестко зафиксированный купленным в ЧИПКе лимонадом «колокольчег», «ирокез» имел в высоту сантиметров 30 и смот-релся стильно шопесдетс.
Теперь надо было что-то делать с тряпочкаме, которые мне выдал прапор. Говно-давы мне понравились сразу – на гражданке я носил почти такие же. Со штанаме тоже проблем не возникло – обрезав их чуть ниже колен, я получил комфортные просторные шорты в стиле «гранж». У гимнастерки – отхуячил рукава и немножеч-ко ее укоротил, получив в результате песдатую жилетку, которая, если ее на-деть нараспашку на мою маечку «Laibach» тоже выглядела нихуево. Из отрезанно-го рукава я соорудил камуфлированную ленточку на лоб, куда нахуячил все поло-женные по уставу звездочке и эмблемке. Оставшиеся до строевого смотра полчаса я потратил на затачивание пряжки выданного ремня, штоб при случае можно было дать кому-нить кровавой песды (не той, что с волосаме).
Ровно в шесть я явился на плац, дабы капетан Сучко смог по достоинству оце-нить мое служебное рвение и креативный подход к форме одежды. Однако, как оказалось, опоздал – в армии, оказываеццо, есть такая хуйня, што если сказали «на плацу в шесть», значит надо туда песдовать как минимум беспятнаццати, штоб тебя могли пощщитать, построить и доложить вышестоящему начальству. По-этому когда я появился на плацу со стороны тактического поля, где занимался дизайном и загорал кожей свежевыбритой по бокам головы, Сучко, стоящий ко мне спиной перед строем, уже вовсю радостно и агрессивно брызгал слюняме по пово-ду моего отсутствия.
Увлекшись, он не заметил, как напрягся строй, как охуел прапор и прочие кад-ровые военные при виде меня. Подойдя к Сучко, я похлопал его по спине:
- Не волнуйтесь, военный, тут я, никуда не делся – времени еще без двух минут только, а… - увидев дикий взгляд защитника родины, я поперхнулся, испугавшись за его здоровье. Капитан бессмысленно пучил глаза – не просто рачьи, а как у того рака, который вдруг понял, зачем вокруг стоят эти большие кружки с жел-тым пенным напитком. Одной рукой военный хватался за сердце, другой пытался нашарить несуществующую кобуру с пистолетом («застрелиццо зачем-то решил, – подумал я, - а хуле, вобщем-то правильное решение, лучше уж по мушшски, чем жыть таким ибланом»). Рот его беззвучно открывался и закрывался как у карпа, доживающего последние секунды на разделочной доске.
- Нашатырь!!! Есть у кавонибуть нашатырь??? Сучко помирает шопесдетс!!!! – заорал я, однако все тормозиле – видимо, никто не хател делиццо нашатырем с Сучко, - Санетары!!! Санетары!!!», - продолжал надрываццо я, почувствовав, что отвеццтвенность за жызнь командира лежит на мне.
- Ууу… Уебище…, - слабым голосом сказал Капитан..
- Успокойтесь, военный, ну не повезло, генофонд у вас хуевый конечно, но надо жыть!!! То что вы такой – еще не повод стреляццо, с вашими данными можно в цырк-шапито работать пойти, поднакопите деньжат, а за деньги даже вам бабы давать будут» - утешал я защитника родины ласковым голосом, чувствуя себя ниибаццо психоаналитиком.
- П.прическа.. – проблеял капитан, - форма… это же.. как же так…
- Где эти йопаные санетары!!! – снова заорал я… - Успокойтесь, военный, и вам такую же прическу сделаем, копирки в штабе на всех хватит, - как можно более ласково сюсюкал я, помня, что с суицидальными личностяме надо говорить как с детьми…
- Равняя-а-ясь-смирнааа!!! – неожиданно громко петушиным голосом завопил Суч-ко… - Порча формы одежды!!! Издевательство над мундиром!!! Сгною!!! В дис-бат!!!
- Ваенный, праститте, а собсно…
- Маалчать!!!
… Прошло две недели. Ирокез пришлось сбрить, за испаскуженную «афганку» и спижженную из штаба копирку паабещали вычитать в течение года из денежнава довольствия. Я не вылезал из нарядов. Несение мной службы Сучко контролировал лично. Очередной наряд. По КПП. Дежурный и второй дневальный съебали ужынать, я сидел в одиночестве, романтично смотрел на звезды и думал о том, падрачить сийчас, пока никаво нет, или патом, под утро, когда савсем скучно станет…
Шел второй месяц без баб, поэтому несмотря на нивьибенные физические нагрузке и компот с бромом я ходил с перманентной эрекцией и ломотой в яйцах. «Бля, муху бы выебал…»
- Праститти, - раздалсо песклявый голосок рядом.. Я вскочил..»Пелотко!!!» - радостно пульсировало в висках!!! «Откуда??? Ниибет!!!»… Оглянулсо. В метре от меня стояло девушко лет 25 в куцем сарафанчиге. Если честно, девушко было так себе – третий сорт, не брак, но это я осознал только потом. В тот момент я был уверен, что на мой ментально-эротический призыв явилась во плоти пре-краснейшая из богинь. Девушко, видимо не избалованное по жызни столь откро-венно призывными взлядаме, которым смотрел на нее я, засмущалось, зарумяни-лось, отчего еще больше похорошело. Песдетс!!! Я непроизвольно потянулсо к богине всем корпусом, одновременно брутально сношая ее глазаме. Гормоны встретились с гормонаме, и девушко тоже непроизвольно потянулось навстречу. Однако степень ее недоеба, видимо, недотягивала до того, что испытывал я, по-этому она еще успела проблеять:
- Я к капитану Сучко, я его невеста…
Хуяссе!!! Как холодный душ нах!!! Но в 18 лет стремление к продолжению рода сильнее, чем даже тот факт, что объект твоего вожделения – невеста капитана Сучко. Холодный душ, аданака, тоже ниибаццо сильная вещь, поэтому когда де-вушко, полностью отдавшысь на волю инкстинтафф, потянулось пухлыме губкаме целоваццо, я ловко перенацелил оные в область паха… Надо отдать должное, ми-нет она делала достойно. Стараясь растянуть ниибаццо райское блаженство, я сдерживалсо изо всех сил, когда на аллее ведущей к КПП послышались звуки чет-ко печатаемого строевого шага (иначе Сучко ходить не умел) и иблански-петушыный голос:
- Албанских!!! Пачиму территория не убрана, паччиму бардак??!!?? Дванарряда вниочириди!!!
Под «паччиму бардак» у меня началось бурное семяизвержение… Богиня хотела от-страниццо, но я ее крепко держал за уши. Йух выдавал порции спермы синхронно с печатаемым Сучко строевым шагом…
- Албанских!!! Пачиму территория не убрана, паччиму бардак??!!?? Дванарряда вниочириди!!!
Под «паччиму бардак» у меня началось бурное семяизвержение… Богиня хотела от-страниццо, но я ее крепко держал за уши. Йух выдавал порции спермы синхронно с печатаемым Сучко строевым шагом…
Примерно под «вниочириди» наступила кульминация. К тому моменту, как Сучко приблизилсо метров на 20 и успел два раза пообещать сгноить меня в дисбате, запас белков, тщательно накапливаемых организмом в течение полутора месяцев, наконец иссяк, и невеста офицера отпрянула, распрямилась, и стала поддерги-вать трусике и оглаживать подол сарафанчега, совершая при этом судорожно-глотательные движения.
«Албанских, сцуконах!!! Ка мне сегодня нивеста приезжает, сцуко, опозоришь – сгною!!!» - продолжал причитать Сучко, приближаясь к КПП.
«Ниапазорил!!!» - думал я. Невеста сидела в расстроенных чувствах с блуждаю-щиме глазкаме, поэтому, движимый исключительно заботой о благополучии личной жизни командира, я бодро выскочил на встречу кэпу и браво доложил:
«Тов. Капитан, за время моего дежурства происшествий не было. К вам приехало невесто, ожидает в помещении КПП!!!».
«Масюля!!!! Масюленько!!!» - заверещал военный, ломясь внутрь помещения кон-трольно-пропускного пункта.
«Масюленько, у нас образцовая часть, извини, что тебя Албанских встречает, он – позор нашей части, в дисбат вот отправляем его…»
«Зачем в дисбат??? Паччиму пазор??? Милый мальчег, памоиму» - ступило Масю-ленько.
«Ох, Мася, ниче ты в службе нипанимаишь», - сказал Сучко, жадно впиваясь своими губищаме в губке богини.
«Масенько, я так скучал…. Так скучал… Как у тибя губке приятно пахнут…. Ал-банских!!! Съебал нах оццуда!!!!»,- орал капитан в перерывах между поцелуяме…
«Приятно губке пахнут, базара нет, - глумилсо я про себя, наблюдая сцену по-целуев, - ты ж, капитан, по сути, у меня в рот берешь, - она ж даже утереццо не успела!!!»…
У капитана Сучко было две слабости – любовь к военным афоризмам и любовь к печатному слову. Имея все возможности потакать своей ипанутости, капитан за-вел стенгазету, а в ней раздел – «Армейская мудрость и высказывания великих военначальнегов».
Понятное дело, такой великолепный раздел не мог пройти мимо моего внимания и я стал его добровольным редактором, благо, стоя по ночам в нарядах имел дофи-га возможностей как следует подумать и внести необходимые исправления. Поэто-му наутро раздел выглядел обычно примерно следующим образом:
Тяжело в учении – легко в бою
Генералиссимус Суворов
а чуть ниже:
«Почему я такой???» - Билли Грэм не смог ответить на этот вопрос.
Капитан Сучко
Или:
Пуля – дура, штык молодец!!!
Генералиссимус Суворов
У прапорщика Гузина – большая кукурузина.
Проверил лично. Понравилось.
Капитан Сучко
Сучко брызгыл слюняме, ругалсо нецензурныме словаме, однако доказать мою при-частность к испаскуживанию любимого раздела не мог. Однако не таков был этот военнослужащий, чтобы отступать перед трудностяме. Однажды глубокой ночью, просидев под окном часа три, скорчившись в виде непредставимого крокозябла, он все таки пропас написание очередного креатива про него и ротного стукача Дятлова, который я художественно выводил под каким-то высказыванием Кутузова:
У Дятлова Виталия – большая гениталия.
Искренне надеюсь, что это так, иначе зачем тогда жизнь, вселенная и все ос-тальное???
Капитан Сучко
Рота была построена по тревоге, Сучко, предчувствуя свой триумф, как ниибаццо следователя, с выражением зачитал вышеозначенное крео перед строем, однако вместо восторженных охов вызвал почему-то дружный ржач.
«Атставить смехуечке!!!» - орал оскорбленный в лучших чувствах капитан.
«Албанских!! Дисбат!!! Тринарряда в ниочерреди!!! За порчу ротного имущест-ва!!!».
Как известно, в армии нет слова «можно». Вместо нее имееццо лексема «разреши-те». Новоявленных военнослужащих обучают этому нехитрому правилу русского во-енного языка путем напоминания о том, что «можно Машку за ляжку и козу на во-зу» каждый раз, когда новобранец пытаеццо употребить табуированную лексику. Сопровождаеццо это обычно нарядаме вне очереди или выговорами, так что усваи-ваеццо быстро и легко. Мне лично хватило двух нарядов, выписанных лично капи-таном Сучко за «нарушение субординации и правил обращения к старшему по зва-нию».
Однажды, в очередной раз охраняя вещевой склад, я почувствовал непреодолимую потребность, выражаясь военным языком «справить малую естественную надоб-ность». До конца смены был еще целый час, стояла глухая подмосковная полночь, поэтому, не парясь долго, я повернулся лицом к охраняемому объекту и стал вдумчиво мочиццо на опечатанный замок склада, который Сучко, пробегая мимо, каждый раз подолгу вертел в руках, лично инспектируя целостность печатей. Ви-димо, я слегка задумался, поэтому когда сзади раздался вкрадчивый голос «а можна узнать, что это вы там делаетти?» я, не долго думая, ответил перефрази-руя вешеприведенный воспитательный фразеологизм, что мол,
«можно козу на возу и Сучко в ачько»…
«Аскарбленние старшего па званию!!!», - завопил Сучко, а это, как нетрудно догадаццо был именно он, - «все, Албанских, теперь точьно дисбат!!!»
Однако к утреннему построению Сучко, видимо пошевелив мозгами, и вспомнив ис-торию с креативами на стенгазете, не стал вслух цитировать перед строем то, как именно я оскорбил старшего по званию, а вызвал меня в ротную канцелярию. Вид после бессонной ночи в наряде у меня был невыспавшийся и помятый, Сучко же как всегда брызгал слюняме:
«Все, сцуко!!! Достал ты меня!!! Песдетс!!! Лучше напиши сам рапорт об отчис-лении, я же тебя задрочу насмерть!!!»
«Ага, разве что ртом», - подумалось мне, и поскольку к тому времени я был по-рядком охуевший от перманентного недосыпа, на автомате произнес эту фразу вслух. Тут же богатое воображение услужливо нарисовало картину Сучко, пытаю-щегося выполнить свое обещание, и не удержавшись, я, понятное дело, заржал.
Несколько секунд несчастный капитан пучил глаза и беззвучно открывал рот, как это умел делать только он, после чего в мозгу военнослужащего что-то клинану-ло:
«Пачему падваратничок криво падшит!!!» - заорал несчастный кэп, дергая меня за воротник, от чего с моей гимнастерки отлетели почти все пуговицы, - заебу, сцуко!!!!»
Я понял, что столь удобный момент терять нельзя – выбежал из канцелярии и, представ перед строем сослуживцев в разорванной гимнастерке, дико завращал глазами и, изображая из себя Белоснежку, чудом съебавшуюся от Али-Бабы и со-рока разбойников, доложил сдавленным голосом:
«Сучко сошел с ума… Закричал «выебу», бросился на меня и стал срывать одеж-ду.. Бля, еле вырвался… Он давно ко мне не равнодушен, теперь все понятно…»
Сучко, выскочивший из канцелярии следом, беспомощно озирался:
«Да вы что, парни… да я… не… Сцуко!!!!» - заорал защитник отечества, увидев, что доверия его лепету нет и бросаясь на меня, видимо с намерением задушить.
«Таварищ капитан, я все понимаю, но я- нормальный, я девушек люблю… УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ ПСИХОВАННАВА ПИДОРА!!!!», - заорал я отскакивая на безопасное рас-стояние.
История дошла до руководства ВУЗа, однако, после некоторого раздумья ее было решено замять. Сучко обходил меня по большой параболе, исхудал, приобрел не-здоровый блеск глаз, потерял надежду на получение очередного воинского зва-ния, однако, вследствие умственной неполноценности, все еще лелеял планы от-мщения.
Закончился КМБ. Мы переехали из лагеря в институтские казармы. Я по-прежнему летал по нарядам, ибо боец первого года службы – существо ниибаццо бесправное и уязвимое для инсинуаций командира роты, даже такого ниибаццо недалекого, как Сучко.
Стоя в очередном наряде в казарме, расположенной на втором этаже, я занял стратегическую позицию у окна, из которого отлично просматривался плац, кото-рый было необходимо пересечь, чтобы подобраццо ко входу, поэтому не опасаясь быть застигнутым врасплох вдалеке от тумбочки дневального, где мне полагалось нести службу, наслаждался ночной октябрьской прохладой, банкой тушенки и аль-бомом Twisted Sister, который крутилсо в плеере.
На неожиданное появление прямо передо мной в открытом окне второго этажа ебальника капитана Сучко, который в ночной темноте аки тать пробралсо вдоль стены и вскарабкался по водосточной трубе, дабы проконтролировать несение мной службы, я прореагировал вполне адекватно и резко – а именно наотмашь присунул в указанное ебло с правой.
Несколько секунд охуевший Сучко судорожно цеплялсо за трубу, после чего труба развалилась на секции, Сучко рухнул вниз, приземлившись на жеппу, а сверху на него с невъебенным грохотом, разбудившим весь институт, посыпались метровые секции несчастной трубы.
Когда через несколько минут к месту происшествия сбежалсо народ, Сучко все еще сидел на жеппе, тупо разглядывая кусок трубы и повторяя:
«Ну как же так??? За что???»
Контакт с плацем не прошел для жеппы капитана бесследно – строевым шагом он больше ходить не мог, а кому нужен офицер, неспособный ходить строевым шагом, к тому же с репутацией агрессивного пидараса??? Правильно, никому такое чмо нах не нужно, поэтому через месяц Сучко был вынуждем демобилизоваццо по со-стоянию здоровья и в соответствии с настойчивыми пожеланиями начальства.
В течение 10 лет об иблане ничего слышно не было, а тут вот нашелся на охране в офисе… Теперь каждое утро, приходя на работу я на халяву получаю ниибаццо заряд позитива)))
«Сссука», - раздалось сзади. Я обернулся. На меня с ненавистью пялился охран-ник с пропитой рожей законченного лузера и алкаша… Вглядевшись в туповатые водянистые глазки, я начал невольно расплываццо в улыбке.
«Узнал, сцуко - просипел лузер, - если б не ты, я бы уже полковником был..»
Вспоминая детали той истории более чем десятилетней давности, я заржал… За-ржал до колик, до истерики. Через полчаса сердобольные секретутки с трудом отпоили меня водой, и сидя за столом, я подумал, что работа на сегодня один хрен накрылась песдой, а не донести до ЯПовцев подробности этой замечательной эпопеи будет преступлением.
Какое-либо совпадение с реальными лицами, местами или событиями меня нии-бет!!!
В том далеком году мне исполнилось 18. Над головой нависал грозный призрак армии. Отмазаццо не получалось – совместный с Мишей Кососраком бизнес накрыл-ся известным местом, денег не было, зато было немеряно кредиторов и вообще людей, которым не терпелось оторвать мне голову. Поэтому второй месяц я не показывался дома, а обитал в подвале одного ДК, где у нас была оборудована студия, и находил утешение в музыке (играли мы тогда че-то крайне жесткое, типа Slayer), перманентном запое и объятьях неформалок. Еще у меня был хайр. Нет, не так – Хайр. Почти по задницу. Ветераны наверняка поймут меня – в на-чале 90-х носить хайр было, сцуко, опасно. Песдец как опасно. Редко у кого он дорастал ниже плеч – стригли гопники, менты и прочая поебень. Мой хайр доста-вал до задницы – это был ниибаццо повод для гордости.
В один ипанутый день у ДК сменилось начальство – новый директор распорядилсо «ликвидировать бомжатник на вверенной ему территории» в течение одного дня. Песдец!!! Дома показываццо было нельзя. Военком – отчим одного из моих друзей – человек очень продвинутый (иногда мы с ним даже садились и в две гитары го-няли классику) – посоветовал мне подать документы в военное училище. Плюсов было несколько: во-первых, предоставлялась отсрочка от армии до следующего призыва, а во-вторых, военное училище – это не армия – никакой дедовщины, служба в Москве, ну и всякое такое… Сучий военком, когда я его спросил, «а как же хайр?», явно глумясь надо мной в душе, сказал, что «ну постригут не-множко конечно, но не так чтобы очень».
Итак, решено: я иду в военные!!! После долгих консультаций было решено посту-пить в элитный военный ВУЗ ВИИБТУТ (Военный Институт Иностранной Боевой Тех-ники и Упреждающей Тактики, впоследствии переименованный в ВИИБТАМ – Военный Институт Информационной Борьбы, Танков и Армейских Маневров, ныне называющий-ся просто ВЗБЗДНУт – Военный, Заслуженный, Боевого Знамени Дзержинского Новый Университет).
Подал документы. Поехал сдавать экзамены. Экзамены сдавались по-военному – в учебном лагере под Москвой, абитуриенты жили в палатках и существовали по ар-мейскому графику – подъем, зарядка, военная столовая, никаких баб, никакого алкоголя, ну и прочая поебень. Такая организация, судя по всему, была призва-на отсеять случайных людей типа меня – подразумевалось, что падонок, попавший в чуждую ему среду обитания, испугаеццо и будет спешно рвать когти… Нетутта было – я радостно наслаждалсо трехразовым питанием, положенным по уставу восьмичасовым сном и прочим позитивом. Однако одна хуйня мне все-таки изрядно отравляла существование. Хуйню звали капитан Сучко (ударение на последнем слоге).
Те, у кого фамилия, как и у меня, начинаеццо на «А», за школьные и институцц-кие годы, я думаю, осознали, как изощренно им подгадила жизнь. Быть первым хорошо только при дефлорации девственниц (опять же, спорный вопрос) и получе-нии зарплаты. Однако, полное понимание ниибационности подставы ко мне пришло только в вооруженных силах. По прибытию к месту сдачи экзаменов, т.е. в ла-герь, нас построили на плацу, и какое-то мелкогабаритное военное чмо, с ксы-синым еблом, юркое, как сперматозоид, заорало:
- Ебланских!!!!
- Ебланских, отвечать «Я», когда вас старший по званию называет!!!
- Еще раз повторяю, ЕБЛАНСКИХ!!!! Ебланских присуццтвует в строю???
Мне этот цирк уже начал надоедать, поэтому я решил высказаццо:
- Солдат, тебя армия-кормилица буквы читать не научила??? Албанских моя фами-лия, Албанских. Еще раз ошибешься – пеняй на себя, в ебло присуну.
Чмо застыло в изумлении. Потом, резко оттаяв, подбежало ко мне:
- Вы… Выыыы… Абитуриент, равняясь-смирно!!! Я – капитан, а не солдат!!!! Вы знаки различия понимать не обучены?? Што вы вообще сюда делать приехали???
- Какой ты нах капитан, военный??? Вот он – капитан, - я показал на еще одно-го военного ошивающегося поблизости, на погонах у которого имелась буква «К». - Или «К» - это «космонавт»?? - на всякий случай усомнился я..
- Он – курсант. Курсант!!! Вы тоже бы могли стать курсантом, но я этого не допущу!!! Не будь я капитан Сучко!!!! – срываясь на визг заорал обиженный в лучших чувствах военнослужащий.
Так у меня появился враг. Заклятый.
Не буду останавливаццо на мелких пакостях этого урода, скажу только, что все его зловещие инсинуации пропали даром – будучи золотым медалистом, я успешно написал сочинение, после чего был автоматически зачислен в ниибаццо элитный военный ВУЗ. Предстоял Курс Молодого Бойца. Нас, поступивших, разбили на от-деления и назначили командиров. Понятное дело, в качестве комроты мне достал-ся Сучко.
Построив и критически оглядев нас, Сучко подошел ко мне, злорадно ухмыльнулсо и сообщил, что, мол, теперь-то он со мной поквитаеццо, после чего нам было приказано:
1. постричьсо.
2. получить у прапорщика Гузина форму и фурнитуру (это всякие звездочки-погончики и прочая поебень), присобачить на форму и к 6 часам быть готовым к строевому смотру.
Поскольку фамилия у меня начиналась на «А», форму я пошел получать тоже пер-вым. К тому времени я уже решил, что хайр, я так и быть, укорочу в половину, а носить буду камуфляж «джунгли Камбоджи» и красный берет а ля Че Геварра, о чем и сообщил прапору, который заведовал выдачей военной поебени. В то время меня часто забавляла особенность кадровых военных впадать в ступор от некото-рых моих заявлений. Прапор не стал исключением – минуты две он смотрел на ме-ня как готка на удаффкомофца, после чего с явным сомнением на всякий случай идиоццки заржал и сунул мне в руки стопку какой-то хуйни зеленовато-коричневой расцветки, берцы-говнодавы, ремень военный, пригоршню всякой по-ебени (звездочке-погончике), синие трусы с большим квадратным штампом ВС-1992/45, а также маечку зеленоватого колера с таким же штампегом.
«Извини, Албанских, низавезли пака жунгли с биретами, - ниибаццо смешно со-стрил кусок, - поноси пака это, как завезут чиво просишь – свистну».
Хуйстабой, ладна. Обойдемсо пока тем, что дают.
Теперь стричьсо. Постриганием новоявленной элиты вооруженных сил заведовал плюгавенький ефрейтор, который тоже впал в некоторый ступор, когда я, усев-шись в кресло, сообщил ему, что мне надо оставить хайра примерно по плечи. Выйдя из коматоза через пару минут, этот позор российской армии и собственных родителей стал мне втирать пространный косноязычный креатив, из которого ми-нут через пять стало ясно, что стричьсо придеццо «под шапку» - это так, чтобы по бокам и сзади все было практически налысо, в районе макушки разрешалось оставить некоторое количество волос…
«Хуяссе!!!» - возмутился я, до глубины души пораженный коварством военкома, который штоб заманить меня в защитники отечества банально напесдел.
«Рукеры ***** убери свои корявые» - вежливо извинился я перед военным, кото-рый уже прицелилсо ножницаме отхватить мне кусок хайра, после чего встал и пошел успокоиццо и собраццо с мысляме, для чего употребил тщательно припря-танную плюшку, которую берег на самый крайний случай, который, по всем при-знакам, сцуко, наступил. Плюшко подействовало на мой ослабленный месячным воздержанием от всяких приятных излишеств организм позитивно шопесдетс.
«Хуле, - думал я, - на гражданке – песдюли от кредиторов, пьяный Кососрак, а через месяц – та же армия, тока хуже… Здесь же – трехразовое питание, свежий воздух, одежда на халяву какая-никакая… Надо только ко всей этой хуйне креа-тивно подойти, и будет мне щастье».
С прической решение напрашивалось само собой, и, следуя моим указаниям, в ко-нец охуевший ефрейтор споро выстриг мне нехуйовый гребень, в просторечии име-нуемый «ирокез». Покрашенный в три цвета (красный, синий и фиолетовый) спи-женной по такому случаю в штабе копиркой и жестко зафиксированный купленным в ЧИПКе лимонадом «колокольчег», «ирокез» имел в высоту сантиметров 30 и смот-релся стильно шопесдетс.
Теперь надо было что-то делать с тряпочкаме, которые мне выдал прапор. Говно-давы мне понравились сразу – на гражданке я носил почти такие же. Со штанаме тоже проблем не возникло – обрезав их чуть ниже колен, я получил комфортные просторные шорты в стиле «гранж». У гимнастерки – отхуячил рукава и немножеч-ко ее укоротил, получив в результате песдатую жилетку, которая, если ее на-деть нараспашку на мою маечку «Laibach» тоже выглядела нихуево. Из отрезанно-го рукава я соорудил камуфлированную ленточку на лоб, куда нахуячил все поло-женные по уставу звездочке и эмблемке. Оставшиеся до строевого смотра полчаса я потратил на затачивание пряжки выданного ремня, штоб при случае можно было дать кому-нить кровавой песды (не той, что с волосаме).
Ровно в шесть я явился на плац, дабы капетан Сучко смог по достоинству оце-нить мое служебное рвение и креативный подход к форме одежды. Однако, как оказалось, опоздал – в армии, оказываеццо, есть такая хуйня, што если сказали «на плацу в шесть», значит надо туда песдовать как минимум беспятнаццати, штоб тебя могли пощщитать, построить и доложить вышестоящему начальству. По-этому когда я появился на плацу со стороны тактического поля, где занимался дизайном и загорал кожей свежевыбритой по бокам головы, Сучко, стоящий ко мне спиной перед строем, уже вовсю радостно и агрессивно брызгал слюняме по пово-ду моего отсутствия.
Увлекшись, он не заметил, как напрягся строй, как охуел прапор и прочие кад-ровые военные при виде меня. Подойдя к Сучко, я похлопал его по спине:
- Не волнуйтесь, военный, тут я, никуда не делся – времени еще без двух минут только, а… - увидев дикий взгляд защитника родины, я поперхнулся, испугавшись за его здоровье. Капитан бессмысленно пучил глаза – не просто рачьи, а как у того рака, который вдруг понял, зачем вокруг стоят эти большие кружки с жел-тым пенным напитком. Одной рукой военный хватался за сердце, другой пытался нашарить несуществующую кобуру с пистолетом («застрелиццо зачем-то решил, – подумал я, - а хуле, вобщем-то правильное решение, лучше уж по мушшски, чем жыть таким ибланом»). Рот его беззвучно открывался и закрывался как у карпа, доживающего последние секунды на разделочной доске.
- Нашатырь!!! Есть у кавонибуть нашатырь??? Сучко помирает шопесдетс!!!! – заорал я, однако все тормозиле – видимо, никто не хател делиццо нашатырем с Сучко, - Санетары!!! Санетары!!!», - продолжал надрываццо я, почувствовав, что отвеццтвенность за жызнь командира лежит на мне.
- Ууу… Уебище…, - слабым голосом сказал Капитан..
- Успокойтесь, военный, ну не повезло, генофонд у вас хуевый конечно, но надо жыть!!! То что вы такой – еще не повод стреляццо, с вашими данными можно в цырк-шапито работать пойти, поднакопите деньжат, а за деньги даже вам бабы давать будут» - утешал я защитника родины ласковым голосом, чувствуя себя ниибаццо психоаналитиком.
- П.прическа.. – проблеял капитан, - форма… это же.. как же так…
- Где эти йопаные санетары!!! – снова заорал я… - Успокойтесь, военный, и вам такую же прическу сделаем, копирки в штабе на всех хватит, - как можно более ласково сюсюкал я, помня, что с суицидальными личностяме надо говорить как с детьми…
- Равняя-а-ясь-смирнааа!!! – неожиданно громко петушиным голосом завопил Суч-ко… - Порча формы одежды!!! Издевательство над мундиром!!! Сгною!!! В дис-бат!!!
- Ваенный, праститте, а собсно…
- Маалчать!!!
… Прошло две недели. Ирокез пришлось сбрить, за испаскуженную «афганку» и спижженную из штаба копирку паабещали вычитать в течение года из денежнава довольствия. Я не вылезал из нарядов. Несение мной службы Сучко контролировал лично. Очередной наряд. По КПП. Дежурный и второй дневальный съебали ужынать, я сидел в одиночестве, романтично смотрел на звезды и думал о том, падрачить сийчас, пока никаво нет, или патом, под утро, когда савсем скучно станет…
Шел второй месяц без баб, поэтому несмотря на нивьибенные физические нагрузке и компот с бромом я ходил с перманентной эрекцией и ломотой в яйцах. «Бля, муху бы выебал…»
- Праститти, - раздалсо песклявый голосок рядом.. Я вскочил..»Пелотко!!!» - радостно пульсировало в висках!!! «Откуда??? Ниибет!!!»… Оглянулсо. В метре от меня стояло девушко лет 25 в куцем сарафанчиге. Если честно, девушко было так себе – третий сорт, не брак, но это я осознал только потом. В тот момент я был уверен, что на мой ментально-эротический призыв явилась во плоти пре-краснейшая из богинь. Девушко, видимо не избалованное по жызни столь откро-венно призывными взлядаме, которым смотрел на нее я, засмущалось, зарумяни-лось, отчего еще больше похорошело. Песдетс!!! Я непроизвольно потянулсо к богине всем корпусом, одновременно брутально сношая ее глазаме. Гормоны встретились с гормонаме, и девушко тоже непроизвольно потянулось навстречу. Однако степень ее недоеба, видимо, недотягивала до того, что испытывал я, по-этому она еще успела проблеять:
- Я к капитану Сучко, я его невеста…
Хуяссе!!! Как холодный душ нах!!! Но в 18 лет стремление к продолжению рода сильнее, чем даже тот факт, что объект твоего вожделения – невеста капитана Сучко. Холодный душ, аданака, тоже ниибаццо сильная вещь, поэтому когда де-вушко, полностью отдавшысь на волю инкстинтафф, потянулось пухлыме губкаме целоваццо, я ловко перенацелил оные в область паха… Надо отдать должное, ми-нет она делала достойно. Стараясь растянуть ниибаццо райское блаженство, я сдерживалсо изо всех сил, когда на аллее ведущей к КПП послышались звуки чет-ко печатаемого строевого шага (иначе Сучко ходить не умел) и иблански-петушыный голос:
- Албанских!!! Пачиму территория не убрана, паччиму бардак??!!?? Дванарряда вниочириди!!!
Под «паччиму бардак» у меня началось бурное семяизвержение… Богиня хотела от-страниццо, но я ее крепко держал за уши. Йух выдавал порции спермы синхронно с печатаемым Сучко строевым шагом…
- Албанских!!! Пачиму территория не убрана, паччиму бардак??!!?? Дванарряда вниочириди!!!
Под «паччиму бардак» у меня началось бурное семяизвержение… Богиня хотела от-страниццо, но я ее крепко держал за уши. Йух выдавал порции спермы синхронно с печатаемым Сучко строевым шагом…
Примерно под «вниочириди» наступила кульминация. К тому моменту, как Сучко приблизилсо метров на 20 и успел два раза пообещать сгноить меня в дисбате, запас белков, тщательно накапливаемых организмом в течение полутора месяцев, наконец иссяк, и невеста офицера отпрянула, распрямилась, и стала поддерги-вать трусике и оглаживать подол сарафанчега, совершая при этом судорожно-глотательные движения.
«Албанских, сцуконах!!! Ка мне сегодня нивеста приезжает, сцуко, опозоришь – сгною!!!» - продолжал причитать Сучко, приближаясь к КПП.
«Ниапазорил!!!» - думал я. Невеста сидела в расстроенных чувствах с блуждаю-щиме глазкаме, поэтому, движимый исключительно заботой о благополучии личной жизни командира, я бодро выскочил на встречу кэпу и браво доложил:
«Тов. Капитан, за время моего дежурства происшествий не было. К вам приехало невесто, ожидает в помещении КПП!!!».
«Масюля!!!! Масюленько!!!» - заверещал военный, ломясь внутрь помещения кон-трольно-пропускного пункта.
«Масюленько, у нас образцовая часть, извини, что тебя Албанских встречает, он – позор нашей части, в дисбат вот отправляем его…»
«Зачем в дисбат??? Паччиму пазор??? Милый мальчег, памоиму» - ступило Масю-ленько.
«Ох, Мася, ниче ты в службе нипанимаишь», - сказал Сучко, жадно впиваясь своими губищаме в губке богини.
«Масенько, я так скучал…. Так скучал… Как у тибя губке приятно пахнут…. Ал-банских!!! Съебал нах оццуда!!!!»,- орал капитан в перерывах между поцелуяме…
«Приятно губке пахнут, базара нет, - глумилсо я про себя, наблюдая сцену по-целуев, - ты ж, капитан, по сути, у меня в рот берешь, - она ж даже утереццо не успела!!!»…
У капитана Сучко было две слабости – любовь к военным афоризмам и любовь к печатному слову. Имея все возможности потакать своей ипанутости, капитан за-вел стенгазету, а в ней раздел – «Армейская мудрость и высказывания великих военначальнегов».
Понятное дело, такой великолепный раздел не мог пройти мимо моего внимания и я стал его добровольным редактором, благо, стоя по ночам в нарядах имел дофи-га возможностей как следует подумать и внести необходимые исправления. Поэто-му наутро раздел выглядел обычно примерно следующим образом:
Тяжело в учении – легко в бою
Генералиссимус Суворов
а чуть ниже:
«Почему я такой???» - Билли Грэм не смог ответить на этот вопрос.
Капитан Сучко
Или:
Пуля – дура, штык молодец!!!
Генералиссимус Суворов
У прапорщика Гузина – большая кукурузина.
Проверил лично. Понравилось.
Капитан Сучко
Сучко брызгыл слюняме, ругалсо нецензурныме словаме, однако доказать мою при-частность к испаскуживанию любимого раздела не мог. Однако не таков был этот военнослужащий, чтобы отступать перед трудностяме. Однажды глубокой ночью, просидев под окном часа три, скорчившись в виде непредставимого крокозябла, он все таки пропас написание очередного креатива про него и ротного стукача Дятлова, который я художественно выводил под каким-то высказыванием Кутузова:
У Дятлова Виталия – большая гениталия.
Искренне надеюсь, что это так, иначе зачем тогда жизнь, вселенная и все ос-тальное???
Капитан Сучко
Рота была построена по тревоге, Сучко, предчувствуя свой триумф, как ниибаццо следователя, с выражением зачитал вышеозначенное крео перед строем, однако вместо восторженных охов вызвал почему-то дружный ржач.
«Атставить смехуечке!!!» - орал оскорбленный в лучших чувствах капитан.
«Албанских!! Дисбат!!! Тринарряда в ниочерреди!!! За порчу ротного имущест-ва!!!».
Как известно, в армии нет слова «можно». Вместо нее имееццо лексема «разреши-те». Новоявленных военнослужащих обучают этому нехитрому правилу русского во-енного языка путем напоминания о том, что «можно Машку за ляжку и козу на во-зу» каждый раз, когда новобранец пытаеццо употребить табуированную лексику. Сопровождаеццо это обычно нарядаме вне очереди или выговорами, так что усваи-ваеццо быстро и легко. Мне лично хватило двух нарядов, выписанных лично капи-таном Сучко за «нарушение субординации и правил обращения к старшему по зва-нию».
Однажды, в очередной раз охраняя вещевой склад, я почувствовал непреодолимую потребность, выражаясь военным языком «справить малую естественную надоб-ность». До конца смены был еще целый час, стояла глухая подмосковная полночь, поэтому, не парясь долго, я повернулся лицом к охраняемому объекту и стал вдумчиво мочиццо на опечатанный замок склада, который Сучко, пробегая мимо, каждый раз подолгу вертел в руках, лично инспектируя целостность печатей. Ви-димо, я слегка задумался, поэтому когда сзади раздался вкрадчивый голос «а можна узнать, что это вы там делаетти?» я, не долго думая, ответил перефрази-руя вешеприведенный воспитательный фразеологизм, что мол,
«можно козу на возу и Сучко в ачько»…
«Аскарбленние старшего па званию!!!», - завопил Сучко, а это, как нетрудно догадаццо был именно он, - «все, Албанских, теперь точьно дисбат!!!»
Однако к утреннему построению Сучко, видимо пошевелив мозгами, и вспомнив ис-торию с креативами на стенгазете, не стал вслух цитировать перед строем то, как именно я оскорбил старшего по званию, а вызвал меня в ротную канцелярию. Вид после бессонной ночи в наряде у меня был невыспавшийся и помятый, Сучко же как всегда брызгал слюняме:
«Все, сцуко!!! Достал ты меня!!! Песдетс!!! Лучше напиши сам рапорт об отчис-лении, я же тебя задрочу насмерть!!!»
«Ага, разве что ртом», - подумалось мне, и поскольку к тому времени я был по-рядком охуевший от перманентного недосыпа, на автомате произнес эту фразу вслух. Тут же богатое воображение услужливо нарисовало картину Сучко, пытаю-щегося выполнить свое обещание, и не удержавшись, я, понятное дело, заржал.
Несколько секунд несчастный капитан пучил глаза и беззвучно открывал рот, как это умел делать только он, после чего в мозгу военнослужащего что-то клинану-ло:
«Пачему падваратничок криво падшит!!!» - заорал несчастный кэп, дергая меня за воротник, от чего с моей гимнастерки отлетели почти все пуговицы, - заебу, сцуко!!!!»
Я понял, что столь удобный момент терять нельзя – выбежал из канцелярии и, представ перед строем сослуживцев в разорванной гимнастерке, дико завращал глазами и, изображая из себя Белоснежку, чудом съебавшуюся от Али-Бабы и со-рока разбойников, доложил сдавленным голосом:
«Сучко сошел с ума… Закричал «выебу», бросился на меня и стал срывать одеж-ду.. Бля, еле вырвался… Он давно ко мне не равнодушен, теперь все понятно…»
Сучко, выскочивший из канцелярии следом, беспомощно озирался:
«Да вы что, парни… да я… не… Сцуко!!!!» - заорал защитник отечества, увидев, что доверия его лепету нет и бросаясь на меня, видимо с намерением задушить.
«Таварищ капитан, я все понимаю, но я- нормальный, я девушек люблю… УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ ПСИХОВАННАВА ПИДОРА!!!!», - заорал я отскакивая на безопасное рас-стояние.
История дошла до руководства ВУЗа, однако, после некоторого раздумья ее было решено замять. Сучко обходил меня по большой параболе, исхудал, приобрел не-здоровый блеск глаз, потерял надежду на получение очередного воинского зва-ния, однако, вследствие умственной неполноценности, все еще лелеял планы от-мщения.
Закончился КМБ. Мы переехали из лагеря в институтские казармы. Я по-прежнему летал по нарядам, ибо боец первого года службы – существо ниибаццо бесправное и уязвимое для инсинуаций командира роты, даже такого ниибаццо недалекого, как Сучко.
Стоя в очередном наряде в казарме, расположенной на втором этаже, я занял стратегическую позицию у окна, из которого отлично просматривался плац, кото-рый было необходимо пересечь, чтобы подобраццо ко входу, поэтому не опасаясь быть застигнутым врасплох вдалеке от тумбочки дневального, где мне полагалось нести службу, наслаждался ночной октябрьской прохладой, банкой тушенки и аль-бомом Twisted Sister, который крутилсо в плеере.
На неожиданное появление прямо передо мной в открытом окне второго этажа ебальника капитана Сучко, который в ночной темноте аки тать пробралсо вдоль стены и вскарабкался по водосточной трубе, дабы проконтролировать несение мной службы, я прореагировал вполне адекватно и резко – а именно наотмашь присунул в указанное ебло с правой.
Несколько секунд охуевший Сучко судорожно цеплялсо за трубу, после чего труба развалилась на секции, Сучко рухнул вниз, приземлившись на жеппу, а сверху на него с невъебенным грохотом, разбудившим весь институт, посыпались метровые секции несчастной трубы.
Когда через несколько минут к месту происшествия сбежалсо народ, Сучко все еще сидел на жеппе, тупо разглядывая кусок трубы и повторяя:
«Ну как же так??? За что???»
Контакт с плацем не прошел для жеппы капитана бесследно – строевым шагом он больше ходить не мог, а кому нужен офицер, неспособный ходить строевым шагом, к тому же с репутацией агрессивного пидараса??? Правильно, никому такое чмо нах не нужно, поэтому через месяц Сучко был вынуждем демобилизоваццо по со-стоянию здоровья и в соответствии с настойчивыми пожеланиями начальства.
В течение 10 лет об иблане ничего слышно не было, а тут вот нашелся на охране в офисе… Теперь каждое утро, приходя на работу я на халяву получаю ниибаццо заряд позитива)))
