Почему не раскрыто убийство майора милиции Игоря Лыкова?

[Фокс Мaлдер]

14 лет прошло с того дня, как не стало майора милиции Игоря Лыкова. Он работал оперуполномоченным в ЛОВД в порту Саратов. Преступление не раскрыто до сих пор и возможно, убийца среди нас - живет и здравствует, и так же ходит, как и все остальные горожане, по нашим улицам.Игорь Лыков был убит выстрелом из пистолета в собственной квартире в мае 1995 года. С Игорем Лыковым я познакомился, когда работал в «Саратове». Он пришел в редакцию сам, и предложил интересную тему. Я написал. Так начались наши неформальные отношения. А потом, как-то, Игорь меня позвал к себе в райотдел (работал он в ЛОВД в порту Саратов, возле Затона) попить чаю.Когда я пришел, он закрыл дверь изнутри, и сказал: «У тебя есть полчаса, не больше. Читай внимательно, делай выписки, а я потом, если будут вопросы, добавлю». Это была серенького цвета книжка, и в ней два совершенно секретных приказа № 0030 от 1 августа 1980 года за подписью министра МВД Щелокова и приказ № 0015 от 7 июля 1989 года за подписью Бакатина. Первый касался нормативных основ агентурной работы в органах милиции, второй, бакатинский, назывался «О мерах совершенствования агентурной- оперативной деятельности органов внутренних дел по борьбе с преступностью». КАКОЙ я документ читал, я понял только потом, когда начал ходить на допросы к следователю в серый дом КГБ на улице Дзержинского. На допросы я ходил, чуть ли не каждый день, и просиживал там по два, три, а иногда и несколько часов.Без преувеличения, я был первым (да, скорее всего, и единственным) в стране журналистом, кто читал тот приказ, и более того, делал из него выписки. В нашей профессии как никогда развит профессиональный снобизм. Каждый считает себя гением. А остальные коллеги по цеху - так, ерунда. Когда я, позвонил в «Литературную газету» и предложил им статью об агентурной работе, мне сказали: «Да знаем, писали уже об этих агентах не раз». Моя робкая попытка сказать, что моя статья уникальна, или как сейчас говорят, эксклюзивна, и основана на документах, со ссылками на первоисточник, была напрасна. Это потом, обо мне и о Лыкове писали центральные газеты, журналы, зарубежная пресса, а в Саратов приезжали журналисты брали интервью у Игоря, у меня.Надо сказать, после прочтения того приказа, у меня возник легкий шок. Слова «полицейское государство» обретали реальный смысл: агенты, или как их в народе называли и называют, стукачи, именно РАБОТАЛИ на профессиональной основе, получая за это деньги, имея льготы, право на отпуск, в городах существовали явочные и конспиративные квартиры. Работали резиденты. Целое невидимое государство, существующее по своим законам…​

 

[Фокс Малдер]

Вот, например, кое-какие выписки из того приказа, которые потом легли в основу нескольких статей, опубликованных в «Саратове» в марте 1992 года, под общим названием: «Резидент выходит на связь. Агентурная работа: как это делается». После статьи, через три месяца, было возбуждено уголовное дело по факту разглашения государственной тайны: «Агентами могут быть только беспартийные граждане, не моложе 18 лет, способные по своим разведывательным возможностям, личным и деловым качествам устанавливать связи с лицами, обоснованно подозреваемыми в подготовке и совершении тяжких преступлений……Вербовку осуществляют на добровольных началах, после всесторонней, тщательной проверки и изучения кандидатов……Квалифицированному агенту может быть установлено месячное содержание……Резидентами могут быть граждане не моложе 25 лет, заслуживающие полного доверия…резидент является посредником между агентами.…В целях эффективного использования агентурного аппарата оперативный сотрудник поддерживает с ним регулярную связь путем осуществления непосредственных встреч, применения обусловленных способов бесконтактной связи, с использованием почты, телефона, абонентского почтового ящика, тайника и т.п через резидента и агента- связного… использование телефона и других технических средств связи для передачи сообщения допускается лишь в экстренных случаях с применением заранее согласованных фраз.…Оплата агентам проживающим в районах Крайнего Севера - от 100 до 400 рублей, в Московской и Ленинградской областях, в столицах союзных республик - от 100 до 250 рублей, в остальных местах - от 70 до 200 рублей… Платным агентам, резидентам раз в месяц предоставляется отпуск.…Для создания благоприятных условий для проведения встреч на конспиративной квартире и явочной квартире с агентами и резидентами разрешается приобретать чай, кофе, сахар, табачные и другие изделия на сумму 10 рублей раз в месяц на каждой квартире. Расходы оформляются актом.​

 

[Фокс Малдер]

…Содержать явочные квартиры могут граждане, не моложе 18 лет, заслуживающие полного доверия… Содержать конспиративные квартиры могут граждане, не моложе 25 лет, заслуживающие полного доверия и официально выступающие под соответствующей легендой и по документам прикрытия…ответственными квартиросъемщиками могут быть исполнительные органы районных и городских советов народных депутатов и исполнительные органы внутренних дел…»Когда я закончил делать выписки из секретного документа, то спросил Игоря: «А тебе, зачем все это надо, а если вдруг будут неприятности по службе, не боишься?». «Все молчат об этом, всем наплевать, что происходит, должен кто-то говорить об этом!» - ответил он.Позже я понял, зачем Игорю это надо было. А точнее, почему ему это надо было. Он искренне боролся с Системой и хотел ее сломать. О недостатках в работе с агентами, о том, что система работы с ними порочна, он выступал даже на офицерских собраниях. Он был настоящим профессионалом и сыщиком от Бога. Он видел вокруг себя махровым цветом расцветающую коррупцию и как мог, боролся с ней. Если бы мы хотели реально бороться с бандитами и преступниками, таких, как Лыков надо было бы беречь, помогать им. А на него устроили гонения, и объявили предателем. А он искренне считал, как он мне говорил, что оперативную работу, в том состоянии, в котором она существовала тогда, надо было менять, так как разлагающе действовала не только на самих агентов, но и на оперативных сотрудников. В качестве примера он рассказал мне, как некий Иванов и Петров были задержаны за кражу. Иванов, после задержания «колется», становится агентом, и работает на опера в камере, и стучит на Петрова. Находясь в СИЗО Петров получает редкие передачи от своих близких с воли. А вот агент Иванов, за то, что стучит, имеет гораздо больше привилегий, потому что он в хороших отношениях с опером, на которого работает.Так вот, Игорь был против подобной уродливой, как он искренне считал, системы. Он был сторонником, так называемых доверительных отношений между оперативным сотрудником и агентом. Я не раз был свидетелем, когда к нему домой приходили какие-то люди, явно не из его круга. Однажды пришел совсем юный парень, о чем -то поговорили с Игорем в коридоре. Потом Игорь говорит: «Да вот, парнишка приходил, советовался, как быть. Завтра на кражу зовут».​

 

[Фокс Малдер]

Когда вышла статья об агентурной работе, то подозрение сразу же пало на него, поскольку о моем контакте с ним прекрасно знали и в конторе и в милиции.Шум после выхода статьи был колоссальнейший. Мне рассказывали, как один опер позвонил своему сослуживцу и спросил : «Ты читал статью в «Саратове»? Нет? Ну, тогда прочти, и на работу можешь больше не выходить».Мне не стыдно в этом признаваться, но многие из нас, журналистов, людей других профессий, были зомбированы так называемыми, демократическими процессами. Сейчас, конечно, спустя много лет я понимаю, что без агентурной работы не раскрыть ни одного серьезного преступления. Тогда же мы в газете сам принцип такой работы стремились показать как антидемократический, а сам совершенно секретный приказ это была вообще «бомба», сенсация. Ну как об это не написать!Вскоре, после выхода статьи, в редакции газеты «Саратов», а мы к тому времени уже сидели в издательстве «Слово», появилось два таких крепких мужика в костюмах. Явно, не саратовские. Представились они как ответственные работники МВД из Москвы, показали документы. Разговор свелся к одному. Товарищи из Москвы хотели в неформальном разговоре со мной выяснить, откуда мне стало известно содержание совершенно секретного приказа. В беседе со мной эти два товарища очень искренне, почти по-отечески сказали мне, после того, как все-таки не услышали от меня того, что хотели: «Вы знаете, Сергей Юрьевич, сейчас жизнь - то страшная какая? Всякое бывает. Придете домой, а там нет ваших близких, нет вещей. И это - в лучшем случае. А в худшем - на полу труп, и в теле восемь дырок». Цитирую дословно, как и было сказано. Еще спросили: « Что же вы, Сергей Юрьевич, хотите нас без агентов оставить? Ведь после ваших статей люди к нам не пойдут. Об агентах у нас много писали. Но вы, Сергей Юрьевич, всех переплюнули».Через некоторое время это «всякое» и случилось, но без «дырок» и «трупов». В июне 1993 года по факту публикации статьи в «Саратове» «Резидент выходит на связь» местным Управлением Министерства безопасности было возбуждено уголовное дело о разглашении государственной, и я стал проходить по этому делу свидетелем. На первом допросе я отказался от дачи показаний. Отказался и от чая( прямо как в кино) предложенным следователем. Он пытался как-то раскрутить меня на беседу, рассказывал что у него нет квартиры, что маленькая зарплата… Потом в его кабинет зашел начальник следственного отдела и тоже принялся говорить со мной по «душам», не для протокола. Я молчал, как партизан. С Лыковым мы условились- молчать до последнего, а что до приказа так мало ли – подкинули копию в почтовый ящик журналисту. Может такое быть? Почему нет?После первого допроса, а он был что-то около четырех часов, в кабинет зашел огромный такой дядя, два с лишним метра. Не помню его фамилию, но позже я узнал, что он отвечал в конторе за оперативную работу.​

 

[Фокс Малдер]

Спустя некоторое время был один неприятный эпизод. Я гулял со своей женой по городу, и она заметила за нами «хвост». Человек шел за нами неотступно через проспект Кирова, до Набережной Космонавтов, а потом - от Набережной, до дома на Советской возле аптеки, где мы проживали. «Хвост» был вполне реальным, причем из тех, которые «пускают» демонстративно, когда объекта разработки хотят запугать, и как-то на него психологически надавить. Мы дошли до дома, человек перебежал на другую сторону улицы. Скрылся в подъезде. На следующий день на двери дома появилась, сделанная на двери мелом надпись: «Береги жену». Потом я этого субъекта видел еще несколько раз «случайно» на проспекте. Все эти события вряд ли были простыми случайностями.Кстати, сразу же после возбуждения уголовного дела, у меня было еще много таких «случайных» встреч, как, теперь я догадываюсь, или со стукачами, или с провокаторами. Один такой «случайный» пытался меня споить, каждый раз «случайно» встречаясь со мною на проспекте. Другой, из интеллигентов, тоже, «случайно» встречаясь со мной на проспекте ( кстати, минут так это через десять пятнадцать, когда я выходил из дому), пытался завести разговор на тему: « Да зачем тебе все это надо, что спокойно не живется». Ну и, наконец, третий «случайный» знакомый жил от моего дома в ста метрах и в то время работал в фирме «Аллегро» у Вячеслава Мальцева. Как потом он мне признался, он был резидентом в системе ОБХСС. Как-то этот резидент предложил мне съездить с ним на рынок Сенной. Помните 1993 год? Ничего ведь не было. Пиво считалось просто недоступной роскошью. Приехали на рынок Сенной, этот «резидент» спускается в подсобные помещения. Там с ним здороваются, раскланиваются. Потом выносят ему две трехлитровые банки пива, мясо. Что надо был от меня этому резиденту? Наверное, установить со мной контакт и выведать информацию. Помню, в разговорах со мной он всячески поливал грязью Лыкова, и, наверное, это было частью его работы в отношении меня. Потом мы с этим человеком стали хорошими приятелями и часто общались.Но и этим дело не закончилось. Как я уже упоминал выше, в 1993 году поехал в Москву на международную конференцию « Распространение информации после холодной войны».Там тоже, совершенно «случайно» меня поселили в одном номере с журналистом из Свердловска. Как я потом узнал, всех остальных гостей этой международной конференции расселили по одноместным номерам. В первый же день знакомства этот журналист Володя, как он мне представился, взял быка за рога. Рассказал о себе и сообщил, что он - подполковник КГБ в отставке. ( !) Много рассказывал об агентурной работе. Завел речь и о Лыкове. В ресторане Дома литераторов, где участников конференции ждал просто царский ужин из нескольких горячих блюд, разных напитков и другой снеди, этот Володя ни грамма не пил, сидел, слушал. Помню, там прекрасно вел себя Артем Боровик. Что называется, засунул за пояс америкашек, которые не могли и двух слов связать за столом. Артем произнес тост сначала на русском. Потом на английском языке. Говорил минут двадцать. Кстати, он потом мне помог, и дал слово на конференции, и в своем выступлении я рассказал о том, что в Саратове возбудили уголовное дело по факту разглашения государственной тайны. После выступления, я отдал жалобу прокурору Валентину Степанкову лично в руки. В октябре 1992 года из Генеральной прокуратуры пришел ответ, что пришел ответ, что уголовное дело возбуждено законно, но в марте 1994 года мне пришло письменное уведомление от приволжского транспортного прокурора В. Седова: «Уголовное дело, возбужденное УМБ Саратовской области по факту разглашения государственной тайны, прекращено Приволжским транспортным прокурором за отсутствием в Ваших действиях состава преступления».​

 

[Фокс Малдер]

Пиком этого уголовного дела был обыск в моей квартире. Его провели за три дня до Нового года. Причем, пикантность ситуации состояла в том, что вместе со следователем, обыск в моей квартире производил другой следователь, с которым к тому времени мы были близко знакомы, так как он стал ухаживать за сотрудницей газеты «Саратов» Галиной Лопатиной, и мы часто собирались одной компанией за одним столом. Обыск проводили в декабре, за три дня до Нового года. В начале восьмого постучали в дверь. Пока домашние завершали утренний туалет, чекисты терпеливо сидели на кухне. Потом вошли в зал, и начали обыск. Все корректно, без грубостей. Искали, секретные бумаги в квартире около часа. (незадолго до обыска я сжег реальный документ - агентурное сообщение из следственного изолятора). Понятым были два курсанта из училища МВД, которые, конечно, «случайно» в начале восьмого утра проходили мимо моего дома. Следователь перелистывал журналы мод, сочинения Ромэна Ролана, тетради, словари... По ходу дела задавал и вопросы, увидев, например, мои конспекты, спросил: «Это вы, Сергей Юрьевич, конспектировали работу «Ошибки марксизма-ленинизма?».Следователь искал выписки из того самого секретного приказа. Не нашел. Изъяли только небольшую записную книжку с номерами телефонов.Когда следователь опустился с табуретки на пол ( так ему было удобнее искать среди вороха бумаг на крышке шифоньера), то произнес дословно, следующее: «Ну и жук же вы, Сергей Юрьевич». Мы оба понимали о чем, видимо, речь. К нам в гости зачастила подружка жены. Мадам еще та была с наклонностями аферистки. Не знаю, что меня дернуло, но когда она пришла в очередной раз, и тоже, как бы «случайно» в гости с бутылкой вина и коробкой конфет, я что-то сказал ей типа такого: «Да пусть ищут, что хотят, не найдут. Вон бумаги - там лежат, на шифоньере».Игорю Лыкову пришлось куда тяжелее, чем мне. Несмотря на скромную должность дежурного в ЛОВД Саратовского речного порта, Игоря Лыкова знали в Саратове многие, потому что многим он помогал и делал это бескорыстно. За 25 лет службы в органах внутренних дел он задержал более тысячи преступников, был награжден медалью « За безупречную службу» третьей степени.Врагов у него было больше, чем достаточно. Кому понравится мент, да еще такой слишком честный, который хочет, чтобы и коллеги по работе были такими же? Его дважды увольняли из милиции, и оба раза он восстанавливался через суд, около двух десятков взысканий было объявлено ему, девять раз в отношении него возбуждались уголовные дела. И всякий раз он доказывал в суде, что все обвинения были против него фальсифицированы, и мало того, добивался привлечения к ответственности клеветников. Результат этой борьбы с Системой - все уголовные дела были прекращены, взыскания отменены.Он часто говорил о своей смерти: «Меня не остановишь. Можно только убить». Дней за пять до его гибели я зашел к нему на работу, потом он подвез меня до издательства «Слово» на своих далеко не новых «Жигулях». Он занимался в то время сразу несколькими опасными делами, в том числе и финансовыми махинациями в «Саратовэнерго», расследованием преступлений банды рэкетиров и делал это «свободное от работы время» (впрочем, сам он говорил, что у милиционера свободного времени быть не должно, и он всегда находится на службе).​

 

[Фокс Малдер]

Рассказывал мне, что у него будут такие «убойные документы» о коррупции в высших эшелонах областной власти… Это была наша последняя встреча и я уже не выдержав его «революционного» накала, спросил: «А может, хватит, не надоело? Детей твоих жалко…». Но он как всегда, только отмахнулся.В тот же день он уехал в Москву. В Генеральную прокуратуру. По возвращению из Москвы его убили.2 мая 1998 года поздно вечером, он был убит в своей квартире в доме на Бахметьевской. Это в двух шагах от Октябрьского РОВД. Следствие так и не нашло убийцу. Дверь в квартиру Игорь, когда к нему приходил кто-нибуль домой, всегда раскрывал как-то резко, сразу наотмашь, и никогда не спрашивая «кто там?» Видимо и в тот вечер убийца знал об этой привычке Игоря и стрелял в упор, как только дверь раскрылась. Стрелял скорее всего, убийца профессионал- сначала в руку, потом в грудь. Как потом установило следствие, стреляли из пистолета, который выдается только командному милицейскому составу.В доме были дети - дочь Лида и Илья. После полученных смертельных ранений Игорь нашел в себе силы захлопнуть дверь, прошел три шага на кухню и упал. Попросил вызвать «Скорую» и милицию. Врачи приехали, когда майор уже не дышал, он умер на руках сына.Часа за три до своей смерти Игорь прислал мне сообщение на пейджер: «Сергей, найди меня. Я дома. Есть новости. Лыков». В тот вечер я к нему домой не пошел, а рано утром пейджер противнее обычного, пропищал, и принес страшную новость: «Убит Игорь Лыков». Его прислал сын Лыкова Илья. Я собрался, пошел к зданию речного вокзала. Возле входа в дежурную часть стояло несколько милиционеров, они молча курили. Я подошел и спросил: «Это правда?». Но все было ясно и так…Потом я пришел к нему домой. Здесь еще находилась следственная бригада, милиционеры. Спросили меня, не звонил ли мне кто-нибудь вечером, я сказал, что нет, не звонили. Народу на похоронах Игоря Лыкова, было, наверное, около тысячи, а может быть и больше.Убийца майора Лыкова так и не был найден. Пистолет на месте убийства, как это делают уголовники и киллеры, брошен убийцей не был.​

 

[Фокс Малдер]

С именем Игоря Лыкова было связано несколько громких расследований. Например, он помог найти след в раскрытии убийства председателя Совмина Киргизии. Это было так. В 1982 году Лыков и его помощник старший инспектор угрозыска Александр Карпов задержали на речном вокзале крупного мошенника рецидивиста. Звали этого человека Сергей Васильевич, и из 54 лет своей жизни он отсидел 33 года. Когда задержали этого Сергея Васильевича, Лыков был дежурным, так что времени для беседы с этим Серегем Васильевичем было много- целая ночь. Лыков умел находить к людям «ключики», был прекрасным психологом, интересным собеседником. Подобрал «ключики» и к тому Сергею Васильевичу, и тот рассказал ему всю свою жизнь, проговорили они часов десять. Уже под утро он рассказал Лыкову историю убийства на озере Иссык- Куль председателя совета министров Киргизии в 1979 году. Дать официальные показания в КГБ этот человек наотрез отказался. Но Лыков пришел сам в КГБ и рассказал чекистам о деталях убийства. Вскоре оно было уже официально раскрыто.Разоблачил Лыков и нескольких сотрудников из секретного подразделения, работавших в бюро криминального поиска ( так называемая «наружка»). История разоблачения была долгой, Лыков тогда поймал с поличным нескольких милицейских разведчиков - они продавали израильские металлические телескопические дубинки, что было противозаконно, потому что это- холодное оружие. Как удалось выяснить Лыкову, дубинки делали на оборонном предприятии на улице Радищева, больше известной, как «десятка», а ее, как известно, курировало КГБ. Но официальных мер в рамках Закона тогда никто не принял - ни к изготовителям дубинок, ни к продавцам. А было продано более 10 дубинок. Единственно, чем отделались разведчики из милиции - это предупреждением о неполном служебном соответствии.В приказе начальника УВД Саратовского облисполкома В. Булгакова было написано следующее: «28 апреля 1992 года разведчик подотдела скрытого наблюдения бюро криминального поиска лейтенант милиции Коновалов после отработки 1-2 смены, в свободное от работы время. Встретив двух старых знакомых по их приглашению пошел с ними в ресторан «Центральный». Просидев там до позднего вечера и выпив изрядное количество спиртного Коновалов оказался свидетелем возникшей там драки….Приказываю: за появление в нетрезвом виде в местах общественного пользования лейтенанта милиции Коновалова разведчика подотдела скрытого наблюдения бюро криминального поиска предупредить о неполном служебном соответствии».Лыков не побоялся пойти даже против одного из самых секретных подразделения милиции - разведки. Кстати, потом после этой истории он мне говорил, что из-за того, что произошла огласка, и разведчиков расшифровали, всей милицейской разведке пришлось менять базу, которая находилась где-то в районе Сенного рынка. Он искренне полагал, что его работа поможет навести порядок в Системе. «Но что ты можешь сделать один»- спрашивал я его. Он был далеко не идеалистом, и понимал, что против ветра весьма проблематично что-то серьезное сделать. Он отвечал: «Я создаю прецеденты. Потом, после меня. Людям будет легче бороться за свои права».И он был прав. Ведь чем была сильна и сильна до сих пор Система? Тем, что ее простой человек боится. А ведь она уязвима, если только знать, с какой стороны к ней подобраться, но при этом, обязательно, со знанием закона.Убийство майора Лыкова, как я сейчас помню, не вызвала у официальных властей (как милицейских, так и государственных) какого-то публичного, решительного действия. Прошло все очень спокойно. Как будто этого ждали. Без официальных заявлений. Без истерики по поводу того, что «разгулялась преступность», и что стали убивать старших офицеров милиции.И объяснение подобному поведению власти в то время, очень простое. Лыков был не просто офицером милиции, он был правозащитником. И после его смерти его враги, а их было очень много, вздохнули с облегчением. Официальная власть тоже молчала именно по этой причине - был убит правозащитник. А когда у нас власть их любила и защищала?

ОТСЮДА​