Ф
Фокс Мaлдер
Guest
Женька рано расслабилась. Она думала, что на оргазмах все наши эксперименты закончились. Но я же не эгоист какой: удовлетворился – и носом в стенку. Я придумал доставить ей радость и исполнить самые ее заветные эротические фантазии и желания. И даже чувствовал себя настоящим молодцом и девушкиным подарком.
Об этом я сказал Женьке. Она долго хохотала. Почти до слез. Мне стало очень обидно: ну часто ли мужчины делают такие щедрые предложения?
– Во-первых, мне интересно, как ты будешь изображать сразу трех негров в набедренных повязках, - сказала Женька. - Во-вторых, можешь прямо сейчас вымыть всю посуду и принести мне чай с молоком и бутерброд с сыром? Это меня тааак возбуждает…
И, страшно довольная собой, разлеглась на диване. Начиная подозревать, что отдал сердце, бессмертную душу и прочие собственные составляющие бессовестной шантажистке, я отправился на кухню. Неужели ей действительно нужны три диких негра? А как же я?..
× Кто в доме хозяин
Совсем вечером Женька задумчиво спросила:
– А ты и правда сделаешь все-все, о чем я попрошу?
– Ну… То, что в моих силах, - испугался я очередной порции грязной посуды.
– Тогда представь, что я твоя маленькая испуганная невинная наложница, а ты мой властный и жестокий хозяин, который сейчас будет меня растлевать и насиловать.
И Женька, раскинув руки, плашмя упала на кровать.
Я растерялся. Я? Ее? Насиловать? Хм.
– Я жестокий и властный хозяин, который сейчас будет тебя насиловать, о моя маленькая наложница! - взревел я, расстегивая джинсы.
Женька перевернулась на живот и подперла подбородок руками:
– Ты что, дурак? Ты себе представляешь нормального насильника?
Я обиделся, а Женька раскомандовалась:
– Действуй грубо и уверенно, можешь сказать мне: “Молчать!” и связать мне руки вон теми колготками.
У меня, если честно, почти пропало всяческое желание, но надо так надо! Я мужественно связал Женькины руки, по возможности грубо стянул с нее белье и лег сверху.
Вдруг она каааак задергается подо мной, кааааак завизжит!
Я вздрогнул от ужаса, кубарем скатился с нее и дрожащими руками начал развязывать ее чертовы колготки:
– Тебе больно? Я слишком сильно на тебя давил?
– Не больно! - Женька скорчила недовольную мордочку. - Я же жертва! Я должна кричать, сопротивляться и звать на помощь!
Честно говоря, я обиделся. Никакого настроения продолжать эти дурацкие игры не было. Желания вызывать эрекцию усилием мысли и продолжать изображать насильника – тоже. Наверное, у меня нет доминантных наклонностей. И Женька обиделась. Отвернулась к стенке и начала трагически вздыхать, всем своим видом показывая, как тяжела доля неудовлетворенных женщин. Я сделал вид, что ничего не слышу и не вижу. Закрыл глаза и заснул.
× Кто в доме хозяин-2
Утром Женька дулась. А я на работе злился. Мало приятного, когда с тобой проводят какие-то странные игры, а потом выставляют тебя… ну как бы так сказать… не мужчиной. Вернулся домой, Женька выглянула из кухни и демонстративно отвернулась. Я сказал ей: “Привет! Хватит дуться!” и попытался обнять сзади, она фыркнула и резко сбросила мою руку со своего плеча. Отмахнулась.
И в этот момент я действительно разозлился. Очень сильно. По-настоящему. Устраивать мне двухдневную сцену только из-за того, что я боюсь сделать ей больно? У меня будто затмение сознания было: раз она хочет грубости, пусть получает. Я подошел к Женьке сзади, положил ладони ей на грудь, сильно сжал, прижался возбужденными бедрами к ее попе, задрал футболку, залез под нее руками, грубо обшарил соски, живот, спину, сорвал трусы, развернул ее, усадил на кухонный стол, рывком раздвинул колени, расстегнул ширинку, вошел. Дальше не помню. Пришел в себя, когда все было закончено. Ужас! Я последняя скотина. Женька никогда меня не простит. И я себя тоже. А потом по телевизору скажут, что в городе действует опасный маньяк.
– Хорошо, что я начала пить таблетки… Хочешь курицы? - внезапно спросила Женька.
– Какой? - Я стоял посреди кухни со спущенными штанами, а она сидела на столе в листьях салата, и мы вели светский разговор о курицах.
– Жареной, с чесноком.
Нежно потерлась носом о мою щеку, спрыгнула со стола и, напевая, отправилась к холодильнику. Весь вечер я провел в глубокой задумчивости. В отличие от Женьки, которая летала по квартире и всячески ластилась, я был смущен, потрясен, сконфужен, подавлен… В общем, не знаю, как сказать, что мне это невероятно понравилось, и не прослыть при этом извращенцем. Женьке, кажется, тоже. Понравилось.
Втроем
Два дня мне не давала покоя одна мысль. Я ее думал с разных сторон и не знал, как спросить о ней Женьку. Наконец решился:
– А про трех негров в набедренных повязках – это ты пошутила?
– Нет, - ответила Женька и посмотрела на меня светлым взглядом, - впрочем, можно и без повязок.
Я человек не ревнивый, но три негра заставят поволноваться кого угодно. Но, с другой стороны, я ей обещал исполнять все фантазии, правда? Я решил этих негров уменьшить до одного (что она с тремя делать собирается?) и расчленить. То есть принести домой частями. Резиновыми.
– А нет ли у вас, девушка, негритянских членов? - спросил я усталую продавщицу секс-шопа.
– Вам какого размера? - равнодушно спросила она.
– Ну… - задумчиво повспоминал я собственные тактико-технические характеристики (не хотелось проигрывать на фоне черных братьев), - немного больше среднего. Или лучше просто средний.
Передо мной шлепнули на стол огромное черное чудовище. Оно колыхалось. Я сразу и наотрез отказался. Потом мы пересмотрели в порядке уменьшения все черные фаллоимитаторы в этом магазине… Наконец скрепя сердце я выложил полторы тысячи за самый маленький экземпляр, который тем не менее превосходил мой собственный ээээ… экземпляр почти в два раза.
Вечером я завязал Женьке глаза шарфиком и сказал, чтобы готовилась к приходу негров. Она хихикала и не верила. Я начал ее раздевать и целовать-целовать-целовать везде. Когда она начала стонать и требовать от меня решительных действий, я, продолжая ее целовать снизу, пустил в ход своего черного резинового приятеля. Кажется, она не поняла, что произошло. Но выгнулась мне навстречу и стала стонать, показывая, насколько ей приятны наши с черным другом старания. Потом я снял с Женьки повязку: она на секунду сделала круглые глаза и попыталась хихикнуть… Но мы не оставили ей никакого шанса, продолжив свое черное дело. Я не буду описывать всех интимных подробностей, потому что их все равно не пропустит мой бдительный редактор. Ну, в общем, теперь мне кажется, что групповой секс – это не такое уж аморальное занятие, как я думал раньше. Во всяком случае, когда группу составляю я, Женька и наш резиновый друг. А еще Женька сказала, что я ей нравлюсь существенно больше, чем он.
× По-гусарски
– Я хочу быть в таком пышном платье с кринолинами и настоящим корсетом на косточках. И с высокой прической. И чтобы ты был такой элегантный-элегантный. С бабочкой. Как гусар из девятнадцатого века, - сказала Женька.
Если честно, то я мечтал о том, что она скажет, что самая заветная ее фантазия – положить меня на кровать, включить ритмичную музыку и станцевать откровенный стриптиз. И чтобы я только смотрел, пускал слюни и не трогал руками. Во всяком случае, мне раньше девушки говорили, что фантазируют о таком. А Женьке обязательно нужен корсет с бабочкой. Во что я только ввязался!
Участь моя была решена, когда Женькин однокурсник пригласил нас к себе на свадьбу. Его невесте хотелось, чтобы все было как у людей. Поэтому вместе с приглашением и напутствием “Лучше конвертик, чем дурацкий тостер!” нам вручили адрес проката вечерних костюмов и строго-настрого наказали приходить в приличном вечернем виде.
У Женьки сразу загорелись глаза недобрым светом: “Розовое, атласное, с кринолином! А тебе бабочку в тон и смокинг!”
Наблюдение первое: прекрасные бабочки на резиночках закончились в первом классе. Современные мазохисты их ЗАВЯЗЫВАЮТ.
Наблюдение второе: в корсете у Женьки грудь в три раза больше обычного, а талия в три раза меньше.
Наблюдение третье (уже на свадьбе): она не может сходить в туалет без помощи. К сожалению, не моей. В дамскую комнату они ходили сплоченной кружевной гурьбой.
Женька в образе такой розовой и правильной подружки невесты выглядела крайне соблазнительно, я точно знал, что у нее под этими пышными юбками – настоящий пояс для чулок. Я весь вечер кружил ее в танцах и представлял, как запущу руку в ее декольте по самый локоть, потом задеру ее юбки выше головы… В общем, простор для фантазий у меня был неимоверный. В середине вечера усталая Женька попросила “поправить ей шнуровку корсета”. Рррраз – и я затянул ленты до упора. Она посмотрела на меня ошарашенным взглядом и пошла на улицу дышать свежим воздухом.
Обратно я гнал на всех порах. Рядом сидела Женька и торопила: “Быстрей! Быстрей!” Судя по всему, наши костюмы возбуждали ее даже сильнее, чем меня. Я был почти наготове. Она вбежала впереди меня в квартиру, не разуваясь, промчалась в спальню и упала на кровать лицом вниз: “Митя, скорее! Иди сюда! Развяжи мне корсет!” Женька очень темпераментная девушка, но я никогда еще не видел ее настолько нетерпеливой. Я вбежал в спальню, плюхнулся на кровать рядом с ней и зашептал на ушко:
– Может быть, прямо так? Не снимая платья?..
– Развяжи мне корсет, - повторила Женька и тихонько заскулила.
Я аккуратно расшнуровал ленты, а под ними был ужас: багровые следы от косточек корсета, от завязочек и каких-то еще деталей конструкции. Весь Женькин верх выглядел так, будто ее долго и целенаправленно пытали. Остаток вечера я ее жалел и каялся, что неправильно понял ее просьбу “поправить шнуровку” – ее надо было ослабить, а я затянул. Сексом мы не занимались.
Об этом я сказал Женьке. Она долго хохотала. Почти до слез. Мне стало очень обидно: ну часто ли мужчины делают такие щедрые предложения?
– Во-первых, мне интересно, как ты будешь изображать сразу трех негров в набедренных повязках, - сказала Женька. - Во-вторых, можешь прямо сейчас вымыть всю посуду и принести мне чай с молоком и бутерброд с сыром? Это меня тааак возбуждает…
И, страшно довольная собой, разлеглась на диване. Начиная подозревать, что отдал сердце, бессмертную душу и прочие собственные составляющие бессовестной шантажистке, я отправился на кухню. Неужели ей действительно нужны три диких негра? А как же я?..
× Кто в доме хозяин
Совсем вечером Женька задумчиво спросила:
– А ты и правда сделаешь все-все, о чем я попрошу?
– Ну… То, что в моих силах, - испугался я очередной порции грязной посуды.
– Тогда представь, что я твоя маленькая испуганная невинная наложница, а ты мой властный и жестокий хозяин, который сейчас будет меня растлевать и насиловать.
И Женька, раскинув руки, плашмя упала на кровать.
Я растерялся. Я? Ее? Насиловать? Хм.
– Я жестокий и властный хозяин, который сейчас будет тебя насиловать, о моя маленькая наложница! - взревел я, расстегивая джинсы.
Женька перевернулась на живот и подперла подбородок руками:
– Ты что, дурак? Ты себе представляешь нормального насильника?
Я обиделся, а Женька раскомандовалась:
– Действуй грубо и уверенно, можешь сказать мне: “Молчать!” и связать мне руки вон теми колготками.
У меня, если честно, почти пропало всяческое желание, но надо так надо! Я мужественно связал Женькины руки, по возможности грубо стянул с нее белье и лег сверху.
Вдруг она каааак задергается подо мной, кааааак завизжит!
Я вздрогнул от ужаса, кубарем скатился с нее и дрожащими руками начал развязывать ее чертовы колготки:
– Тебе больно? Я слишком сильно на тебя давил?
– Не больно! - Женька скорчила недовольную мордочку. - Я же жертва! Я должна кричать, сопротивляться и звать на помощь!
Честно говоря, я обиделся. Никакого настроения продолжать эти дурацкие игры не было. Желания вызывать эрекцию усилием мысли и продолжать изображать насильника – тоже. Наверное, у меня нет доминантных наклонностей. И Женька обиделась. Отвернулась к стенке и начала трагически вздыхать, всем своим видом показывая, как тяжела доля неудовлетворенных женщин. Я сделал вид, что ничего не слышу и не вижу. Закрыл глаза и заснул.
× Кто в доме хозяин-2
Утром Женька дулась. А я на работе злился. Мало приятного, когда с тобой проводят какие-то странные игры, а потом выставляют тебя… ну как бы так сказать… не мужчиной. Вернулся домой, Женька выглянула из кухни и демонстративно отвернулась. Я сказал ей: “Привет! Хватит дуться!” и попытался обнять сзади, она фыркнула и резко сбросила мою руку со своего плеча. Отмахнулась.
И в этот момент я действительно разозлился. Очень сильно. По-настоящему. Устраивать мне двухдневную сцену только из-за того, что я боюсь сделать ей больно? У меня будто затмение сознания было: раз она хочет грубости, пусть получает. Я подошел к Женьке сзади, положил ладони ей на грудь, сильно сжал, прижался возбужденными бедрами к ее попе, задрал футболку, залез под нее руками, грубо обшарил соски, живот, спину, сорвал трусы, развернул ее, усадил на кухонный стол, рывком раздвинул колени, расстегнул ширинку, вошел. Дальше не помню. Пришел в себя, когда все было закончено. Ужас! Я последняя скотина. Женька никогда меня не простит. И я себя тоже. А потом по телевизору скажут, что в городе действует опасный маньяк.
– Хорошо, что я начала пить таблетки… Хочешь курицы? - внезапно спросила Женька.
– Какой? - Я стоял посреди кухни со спущенными штанами, а она сидела на столе в листьях салата, и мы вели светский разговор о курицах.
– Жареной, с чесноком.
Нежно потерлась носом о мою щеку, спрыгнула со стола и, напевая, отправилась к холодильнику. Весь вечер я провел в глубокой задумчивости. В отличие от Женьки, которая летала по квартире и всячески ластилась, я был смущен, потрясен, сконфужен, подавлен… В общем, не знаю, как сказать, что мне это невероятно понравилось, и не прослыть при этом извращенцем. Женьке, кажется, тоже. Понравилось.
Втроем
Два дня мне не давала покоя одна мысль. Я ее думал с разных сторон и не знал, как спросить о ней Женьку. Наконец решился:
– А про трех негров в набедренных повязках – это ты пошутила?
– Нет, - ответила Женька и посмотрела на меня светлым взглядом, - впрочем, можно и без повязок.
Я человек не ревнивый, но три негра заставят поволноваться кого угодно. Но, с другой стороны, я ей обещал исполнять все фантазии, правда? Я решил этих негров уменьшить до одного (что она с тремя делать собирается?) и расчленить. То есть принести домой частями. Резиновыми.
– А нет ли у вас, девушка, негритянских членов? - спросил я усталую продавщицу секс-шопа.
– Вам какого размера? - равнодушно спросила она.
– Ну… - задумчиво повспоминал я собственные тактико-технические характеристики (не хотелось проигрывать на фоне черных братьев), - немного больше среднего. Или лучше просто средний.
Передо мной шлепнули на стол огромное черное чудовище. Оно колыхалось. Я сразу и наотрез отказался. Потом мы пересмотрели в порядке уменьшения все черные фаллоимитаторы в этом магазине… Наконец скрепя сердце я выложил полторы тысячи за самый маленький экземпляр, который тем не менее превосходил мой собственный ээээ… экземпляр почти в два раза.
Вечером я завязал Женьке глаза шарфиком и сказал, чтобы готовилась к приходу негров. Она хихикала и не верила. Я начал ее раздевать и целовать-целовать-целовать везде. Когда она начала стонать и требовать от меня решительных действий, я, продолжая ее целовать снизу, пустил в ход своего черного резинового приятеля. Кажется, она не поняла, что произошло. Но выгнулась мне навстречу и стала стонать, показывая, насколько ей приятны наши с черным другом старания. Потом я снял с Женьки повязку: она на секунду сделала круглые глаза и попыталась хихикнуть… Но мы не оставили ей никакого шанса, продолжив свое черное дело. Я не буду описывать всех интимных подробностей, потому что их все равно не пропустит мой бдительный редактор. Ну, в общем, теперь мне кажется, что групповой секс – это не такое уж аморальное занятие, как я думал раньше. Во всяком случае, когда группу составляю я, Женька и наш резиновый друг. А еще Женька сказала, что я ей нравлюсь существенно больше, чем он.
× По-гусарски
– Я хочу быть в таком пышном платье с кринолинами и настоящим корсетом на косточках. И с высокой прической. И чтобы ты был такой элегантный-элегантный. С бабочкой. Как гусар из девятнадцатого века, - сказала Женька.
Если честно, то я мечтал о том, что она скажет, что самая заветная ее фантазия – положить меня на кровать, включить ритмичную музыку и станцевать откровенный стриптиз. И чтобы я только смотрел, пускал слюни и не трогал руками. Во всяком случае, мне раньше девушки говорили, что фантазируют о таком. А Женьке обязательно нужен корсет с бабочкой. Во что я только ввязался!
Участь моя была решена, когда Женькин однокурсник пригласил нас к себе на свадьбу. Его невесте хотелось, чтобы все было как у людей. Поэтому вместе с приглашением и напутствием “Лучше конвертик, чем дурацкий тостер!” нам вручили адрес проката вечерних костюмов и строго-настрого наказали приходить в приличном вечернем виде.
У Женьки сразу загорелись глаза недобрым светом: “Розовое, атласное, с кринолином! А тебе бабочку в тон и смокинг!”
Наблюдение первое: прекрасные бабочки на резиночках закончились в первом классе. Современные мазохисты их ЗАВЯЗЫВАЮТ.
Наблюдение второе: в корсете у Женьки грудь в три раза больше обычного, а талия в три раза меньше.
Наблюдение третье (уже на свадьбе): она не может сходить в туалет без помощи. К сожалению, не моей. В дамскую комнату они ходили сплоченной кружевной гурьбой.
Женька в образе такой розовой и правильной подружки невесты выглядела крайне соблазнительно, я точно знал, что у нее под этими пышными юбками – настоящий пояс для чулок. Я весь вечер кружил ее в танцах и представлял, как запущу руку в ее декольте по самый локоть, потом задеру ее юбки выше головы… В общем, простор для фантазий у меня был неимоверный. В середине вечера усталая Женька попросила “поправить ей шнуровку корсета”. Рррраз – и я затянул ленты до упора. Она посмотрела на меня ошарашенным взглядом и пошла на улицу дышать свежим воздухом.
Обратно я гнал на всех порах. Рядом сидела Женька и торопила: “Быстрей! Быстрей!” Судя по всему, наши костюмы возбуждали ее даже сильнее, чем меня. Я был почти наготове. Она вбежала впереди меня в квартиру, не разуваясь, промчалась в спальню и упала на кровать лицом вниз: “Митя, скорее! Иди сюда! Развяжи мне корсет!” Женька очень темпераментная девушка, но я никогда еще не видел ее настолько нетерпеливой. Я вбежал в спальню, плюхнулся на кровать рядом с ней и зашептал на ушко:
– Может быть, прямо так? Не снимая платья?..
– Развяжи мне корсет, - повторила Женька и тихонько заскулила.
Я аккуратно расшнуровал ленты, а под ними был ужас: багровые следы от косточек корсета, от завязочек и каких-то еще деталей конструкции. Весь Женькин верх выглядел так, будто ее долго и целенаправленно пытали. Остаток вечера я ее жалел и каялся, что неправильно понял ее просьбу “поправить шнуровку” – ее надо было ослабить, а я затянул. Сексом мы не занимались.
