Michael
Участник
- Регистрация
- 10.10.2008
- Сообщения
- 2 919
- Реакции
- 11
- Баллы
- 38
Терри Пратчетт "Плоский мир"
Отправлено с моего SM-G920F через Tapatalk
Отправлено с моего SM-G920F через Tapatalk
etfernt
Новичок
- Регистрация
- 16.08.2017
- Сообщения
- 22
- Реакции
- 0
- Баллы
- 0
"Белую гвардию" Булгакова. Такая культовая книга, столько про нее слышал, а читаю только сейчас - стыдно немного(
Osimka
Активный участник
- Регистрация
- 30.01.2008
- Сообщения
- 20 832
- Реакции
- 399
- Баллы
- 83
"Доктор Живаго" будет в тему еще, если не приходилось раньше читать.
V
-=V=-
Новичок
- Регистрация
- 15.08.2012
- Сообщения
- 9 069
- Реакции
- 44
- Баллы
- 0
Зацени "Роковые яйца".
Шкода
Активный участник
- Регистрация
- 15.01.2011
- Сообщения
- 20 369
- Реакции
- 1 847
- Баллы
- 113
И "Хождение по мукам" до кучи. Тоже шикарно написано, сюжет очень похож - семейная сага времён конца империи и гражданской войны.
Blues
Участник
- Регистрация
- 16.09.2009
- Сообщения
- 903
- Реакции
- 7
- Баллы
- 18
Прочитал сегодня В.Шукшин-Калина красная(шедеврально!!!,так же рассказы его по тихонько читаю) Начал читать Мэри Стюарт-Хрустальный грот(фэнтези , что-то там о короле Артуре и про Мерлина)
S
SKA
Активный участник
- Регистрация
- 30.08.2006
- Сообщения
- 71 396
- Реакции
- 6 324
- Баллы
- 113
может кому интересно будет
иногда читаю этот форум, особенно раздел нераскрытые преступления https://www.truecrime.guru/index.php/board,3.0.html
иногда читаю этот форум, особенно раздел нераскрытые преступления https://www.truecrime.guru/index.php/board,3.0.html
etfernt
Новичок
- Регистрация
- 16.08.2017
- Сообщения
- 22
- Реакции
- 0
- Баллы
- 0
Пока не приходилось. Много есть пропусков в моем читательском опыте, надо наверстывать. Спасибо за совет)
Бриз
Новичок
- Регистрация
- 27.12.2007
- Сообщения
- 41 790
- Реакции
- 223
- Баллы
- 0
А я сейчас читаю книги Драбкина. Кто не в курсе, они представляют из себя сборники интервью с участниками Великой Отечественной войны. Поразительные вещи, совершенно не похожие ни на литературу о войне советского периода, ни на современные художественные произведения на эту тему. Во некоторых главах есть отступления про предвоенный быт со множеством деталей, передающие атмосферу тех лет.
По большому счёту, практически всё, что написано о войне до эпохи перестройки (в т.ч. и так называемые "мемуары") - это выхолощенные агитпроповские каракули, похожие друг на друга как две капли воды, поменяй местами названия деревень и фамилии - так и не отличишь. Сейчас же наоборот, чем больше зверств и крови в произведении, тем лучше.
Рекомендую почитать тем, кто хочет понять, как же всё это происходило на самом деле.
Вот, например, на чём остановился вчера:
Я родился в июле 1925 года в городе Паневежис в Литве. Нас было в семье четыре брата. Отец в 1928 году уехал в Америку на заработки и не вернулся в Литву. Наша семья снимала полторы комнаты, все мое детство мы бедствовали и страшно голодали. Всего четыре года успел проучиться в школе-хедере. Родной брат моей матери, Тевель Айбиндер, был профессиональным революционером, коммунистом-подпольщиком, просидевшим в царских, польских и литовских тюрьмах свыше двадцати лет за революционную деятельность. Под его влиянием я свято поверил в коммунистические идеалы и в 13 лет присоединился к коммунистическому движению и вступил в подпольный комсомол Литвы. Агитировал, вывешивал по ночам листовки с призывом бороться против буржуазного правительства. Когда в 1940 году Красная Армия пришла в Литву, я был счастлив.
— Как вы отнеслись к депортации из Литвы 14 июня 1941 года?
— Я видел своими глазами, как происходила депортация так называемых «буржуазных и националистически настроенных элементов». Поверьте, мне было больно это видеть, даже слезы накатывались на глаза, но я был убежден, что вершится правое дело ради идеалов свободы, равенства, братства и интернационализма и выселение «буржуев» — это справедливое наказание за страдания и лишения простых трудовых людей. Я не торжествовал в душе, когда смотрел, как депортируемых сажают в грузовики перед отправкой на станцию, но и не осуждал. Вся моя голова была забита коммунистическими идеями и задурманена пропагандой и политмассовой работой. Все свое детство я голодал, хлеба досыта не ел, кусок сахара в семье был праздником. Начиная с двенадцати лет ложился спать с топором под изголовьем, чтобы в любую минуту быть готовым к схватке с антисемитскими бандами, которые в то время бесчинствовали в городе. Так что вы хотите?! Моя реакция на происходящее была соответствующей моим убеждениям в тот период. Что было — то было…
— Как для вас началась война?
— Я не чувствовал приближения войны. 22 июня 1941 года нас, пять человек комсомольцев, вызвали в горком комсомола, вручили винтовку, десять патронов и отправили на охрану сахарного завода. Два дня подряд все небо над нами было забито немецкими самолетами, летящими на восток. 24 июня утром сдал пост охраны на заводе товарищу и пришел домой. В городе царила жуткая, дикая паника. Все работники советских и партийных учреждений бежали. Никакой организованной эвакуации не было. Немцы стремительно продвигались от границы к городу. Через город проносились на бешеной скорости машины, набитые красноармейцами. Никто не собирался защищать Паневежис. И вообще, вся Литва была отдана немцам фактически без боя… Сосед сказал моей матери: «Пусть Шалом уходит на восток. Он комсомолец, и немцы его не пожалеют. А нас они не тронут!» Мать быстро собрала мне котомку в дорогу, дала единственную ценную вещь, хранившуюся в нашей семье, — дамские золотые часики, и впервые в жизни мне рассказала, что у моего отца есть две родные сестры в России, в Куйбышеве.
Дала старый конверт с куйбышевским адресом. Русского языка я тогда совсем не знал и не мог прочесть написанное на конверте. Мать сказала: «Забери с собой старшего брата и спасайтесь! Благословляю тебя, сынок!» Прибежал к старшему брату Гилелю на работу. Пошли с ним на выезд из города. Стали голосовать вместе с толпой таких же бедолаг. Ни одна машина не останавливалась — красноармейцы драпали в тыл без оглядки. Решили запрыгивать в грузовики на ходу. Мимо проносилась колонна грузовиков. Бросились с братом к машинам. Я зацепился за борт грузовика. Красноармейцы сбрасывали меня с машины. Одной рукой вырвал из своего кармана комсомольский билет, протягивал его красноармейцам и кричал: «Комсомол!» Какой-то старшина посмотрел на билет и затащил меня за шиворот в кузов. Оглянулся на следующую за нами машину и не увидел Гилеля. Ему не удалось заскочить в грузовик… Маму, Гилеля и двух младших братьев расстреляли литовские полицаи…
— Сколько времени длился ваш прорыв на восток?
— Я шел на восток два месяца. Из Прибалтики уходил в основном партактив. Мало кто из евреев успел убежать, многие не верили, что немцы поголовно уничтожают евреев… В Латвии наша колонна беженцев попала под страшную бомбежку, и больше половины людей из колонны погибли. Дальше шли лесами. Без еды, не зная и слова по-русски, с единственным документом в руках, и то с написанным по-литовски текстом. Лучше не вспоминать все эти мытарства и страдания, все то, что пришлось испытать на дорогах отступления. Шел вместе с другом, Хаимом Ритвесом, погибшим впоследствии на фронте в 16-й стрелковой дивизии. Только в середине августа я оказался вдали от приближавшейся линии Фронта. Меня определили в колхоз «Большое село», в глубинке Ярославской области. В колхозе уже было много семей, эвакуированных из Ленинграда. Определили на постой в семью Сорокиных. Сорокины были из староверов, отнеслись ко мне с любовью. Мне многое было в диковинку — самовар, традиционная одежда… Показал Сорокиным «куйбышевский» конверт. Они написали письмо по указанному адресу, и вскоре пришел ответ от сестер отца. Они ждали меня. Тепло простился с Сорокиными, сел на пароход «Академик Бах» и поплыл по Волге. Обе тетки приняли меня с радостью. Их мужья уже были на фронте. В начале зимы 41-го года случайно встретил кого-то из «литовских» беженцев и услышал о создании 16-й Литовской стрелковой дивизии. Пришел в военкомат, попросился добровольцем. Мне там сказали, что «западников» в армию не призывают, а шестнадцатилетних на фронт вообще не берут, даже добровольцами. В Куйбышеве находилось представительство правительства Советской Литвы. Пришел туда. Меня принял 1-й заместитель председателя Совнаркома Литвы Кучинскас. Он хорошо знал моего дядю-подпольщика. Спросил его: «Почему меня не берут?! Хочу на фронт добровольцем!» Кучинскас написал на правительственном бланке следующее письмо военкому: «Комсомолец-подпольщик Скопас направляется добровольцем в 16-ю СД». Вернулся в военкомат, передал письмо военкому. Он посмотрел на меня с интересом и изрек: «Жди повестки». Через две недели в дом тетки, находившийся на улице Галактионовской № 71, постучал посыльный из военкомата и передал мне повестку о призыве. Тетка сшила из наволочки вещмешок, дала какие-то продукты. В военкомате получил предписание явиться в Балахну Горьковской области — в место формирования Литовской дивизии. Ночью, ожидая поезда, заснул на вокзальном полу. Кто-то разрезал мой вещмешок и вытащил продукты и все документы. Я был в отчаянии. Пришел к начальнику станции, пытаюсь на ломаном русском языке объяснить свое горе. Начальник станции молча достал из ящика мои документы и вернул их мне.
До сих пор не пойму — был ли он сообщником воров… 12 января 1942 года я уже был в Балахне. Прошел медицинскую и мандатную комиссию и сразу же был направлен в дивизионную разведроту.
По большому счёту, практически всё, что написано о войне до эпохи перестройки (в т.ч. и так называемые "мемуары") - это выхолощенные агитпроповские каракули, похожие друг на друга как две капли воды, поменяй местами названия деревень и фамилии - так и не отличишь. Сейчас же наоборот, чем больше зверств и крови в произведении, тем лучше.
Рекомендую почитать тем, кто хочет понять, как же всё это происходило на самом деле.
Вот, например, на чём остановился вчера:
Я родился в июле 1925 года в городе Паневежис в Литве. Нас было в семье четыре брата. Отец в 1928 году уехал в Америку на заработки и не вернулся в Литву. Наша семья снимала полторы комнаты, все мое детство мы бедствовали и страшно голодали. Всего четыре года успел проучиться в школе-хедере. Родной брат моей матери, Тевель Айбиндер, был профессиональным революционером, коммунистом-подпольщиком, просидевшим в царских, польских и литовских тюрьмах свыше двадцати лет за революционную деятельность. Под его влиянием я свято поверил в коммунистические идеалы и в 13 лет присоединился к коммунистическому движению и вступил в подпольный комсомол Литвы. Агитировал, вывешивал по ночам листовки с призывом бороться против буржуазного правительства. Когда в 1940 году Красная Армия пришла в Литву, я был счастлив.
— Как вы отнеслись к депортации из Литвы 14 июня 1941 года?
— Я видел своими глазами, как происходила депортация так называемых «буржуазных и националистически настроенных элементов». Поверьте, мне было больно это видеть, даже слезы накатывались на глаза, но я был убежден, что вершится правое дело ради идеалов свободы, равенства, братства и интернационализма и выселение «буржуев» — это справедливое наказание за страдания и лишения простых трудовых людей. Я не торжествовал в душе, когда смотрел, как депортируемых сажают в грузовики перед отправкой на станцию, но и не осуждал. Вся моя голова была забита коммунистическими идеями и задурманена пропагандой и политмассовой работой. Все свое детство я голодал, хлеба досыта не ел, кусок сахара в семье был праздником. Начиная с двенадцати лет ложился спать с топором под изголовьем, чтобы в любую минуту быть готовым к схватке с антисемитскими бандами, которые в то время бесчинствовали в городе. Так что вы хотите?! Моя реакция на происходящее была соответствующей моим убеждениям в тот период. Что было — то было…
— Как для вас началась война?
— Я не чувствовал приближения войны. 22 июня 1941 года нас, пять человек комсомольцев, вызвали в горком комсомола, вручили винтовку, десять патронов и отправили на охрану сахарного завода. Два дня подряд все небо над нами было забито немецкими самолетами, летящими на восток. 24 июня утром сдал пост охраны на заводе товарищу и пришел домой. В городе царила жуткая, дикая паника. Все работники советских и партийных учреждений бежали. Никакой организованной эвакуации не было. Немцы стремительно продвигались от границы к городу. Через город проносились на бешеной скорости машины, набитые красноармейцами. Никто не собирался защищать Паневежис. И вообще, вся Литва была отдана немцам фактически без боя… Сосед сказал моей матери: «Пусть Шалом уходит на восток. Он комсомолец, и немцы его не пожалеют. А нас они не тронут!» Мать быстро собрала мне котомку в дорогу, дала единственную ценную вещь, хранившуюся в нашей семье, — дамские золотые часики, и впервые в жизни мне рассказала, что у моего отца есть две родные сестры в России, в Куйбышеве.
Дала старый конверт с куйбышевским адресом. Русского языка я тогда совсем не знал и не мог прочесть написанное на конверте. Мать сказала: «Забери с собой старшего брата и спасайтесь! Благословляю тебя, сынок!» Прибежал к старшему брату Гилелю на работу. Пошли с ним на выезд из города. Стали голосовать вместе с толпой таких же бедолаг. Ни одна машина не останавливалась — красноармейцы драпали в тыл без оглядки. Решили запрыгивать в грузовики на ходу. Мимо проносилась колонна грузовиков. Бросились с братом к машинам. Я зацепился за борт грузовика. Красноармейцы сбрасывали меня с машины. Одной рукой вырвал из своего кармана комсомольский билет, протягивал его красноармейцам и кричал: «Комсомол!» Какой-то старшина посмотрел на билет и затащил меня за шиворот в кузов. Оглянулся на следующую за нами машину и не увидел Гилеля. Ему не удалось заскочить в грузовик… Маму, Гилеля и двух младших братьев расстреляли литовские полицаи…
— Сколько времени длился ваш прорыв на восток?
— Я шел на восток два месяца. Из Прибалтики уходил в основном партактив. Мало кто из евреев успел убежать, многие не верили, что немцы поголовно уничтожают евреев… В Латвии наша колонна беженцев попала под страшную бомбежку, и больше половины людей из колонны погибли. Дальше шли лесами. Без еды, не зная и слова по-русски, с единственным документом в руках, и то с написанным по-литовски текстом. Лучше не вспоминать все эти мытарства и страдания, все то, что пришлось испытать на дорогах отступления. Шел вместе с другом, Хаимом Ритвесом, погибшим впоследствии на фронте в 16-й стрелковой дивизии. Только в середине августа я оказался вдали от приближавшейся линии Фронта. Меня определили в колхоз «Большое село», в глубинке Ярославской области. В колхозе уже было много семей, эвакуированных из Ленинграда. Определили на постой в семью Сорокиных. Сорокины были из староверов, отнеслись ко мне с любовью. Мне многое было в диковинку — самовар, традиционная одежда… Показал Сорокиным «куйбышевский» конверт. Они написали письмо по указанному адресу, и вскоре пришел ответ от сестер отца. Они ждали меня. Тепло простился с Сорокиными, сел на пароход «Академик Бах» и поплыл по Волге. Обе тетки приняли меня с радостью. Их мужья уже были на фронте. В начале зимы 41-го года случайно встретил кого-то из «литовских» беженцев и услышал о создании 16-й Литовской стрелковой дивизии. Пришел в военкомат, попросился добровольцем. Мне там сказали, что «западников» в армию не призывают, а шестнадцатилетних на фронт вообще не берут, даже добровольцами. В Куйбышеве находилось представительство правительства Советской Литвы. Пришел туда. Меня принял 1-й заместитель председателя Совнаркома Литвы Кучинскас. Он хорошо знал моего дядю-подпольщика. Спросил его: «Почему меня не берут?! Хочу на фронт добровольцем!» Кучинскас написал на правительственном бланке следующее письмо военкому: «Комсомолец-подпольщик Скопас направляется добровольцем в 16-ю СД». Вернулся в военкомат, передал письмо военкому. Он посмотрел на меня с интересом и изрек: «Жди повестки». Через две недели в дом тетки, находившийся на улице Галактионовской № 71, постучал посыльный из военкомата и передал мне повестку о призыве. Тетка сшила из наволочки вещмешок, дала какие-то продукты. В военкомате получил предписание явиться в Балахну Горьковской области — в место формирования Литовской дивизии. Ночью, ожидая поезда, заснул на вокзальном полу. Кто-то разрезал мой вещмешок и вытащил продукты и все документы. Я был в отчаянии. Пришел к начальнику станции, пытаюсь на ломаном русском языке объяснить свое горе. Начальник станции молча достал из ящика мои документы и вернул их мне.
До сих пор не пойму — был ли он сообщником воров… 12 января 1942 года я уже был в Балахне. Прошел медицинскую и мандатную комиссию и сразу же был направлен в дивизионную разведроту.
Бриз
Новичок
- Регистрация
- 27.12.2007
- Сообщения
- 41 790
- Реакции
- 223
- Баллы
- 0
— Что представляла собой 16-я Литовская стрелковая дивизия? Расскажите подробнее об этом формировании. Где набрали литовцев на целую дивизию?
— Чтобы дать вам точную раскладку по цифрам, я буду сейчас вынужден использовать статистические данные из книги, изданной в Литве и посвященной 16-й СД. 18 декабря 1941 года был издан Указ ГКО о формировании 16-й Литовской дивизии и 7-й Эстонской дивизии на территории МВО. Из Литвы успело убежать примерно 20 000 человек, мужчин, женщин, детей. Ядро дивизии составили литовские коммунисты-подпольщики, комсомольцы и солдаты так называемого 29-го стрелкового территориального литовского корпуса, сформированного на базе бывшей армии буржуазной Литвы. Большинство солдат корпуса с началом войны разбежались по домам или сдались немцам в плен, но было среди них несколько сотен солдат и сержантов, участвовавших в первых приграничных боях с немцами и отступивших с Красной Армией на восток. Одним из таких бывших кадровых солдат 29-го СК был мой будущий командир разведвзвода Альгирдас Гедрайтис, неожиданно изменивший присяге и перешедший к немцам в начале 1943 года. В январе 1942 года в дивизии было всего 1500 человек. Этой группы хватило на комсостав и только для формирования специальных и артиллерийских подразделений. А потом пошел со всей страны поток евреев, беженцев из Литвы. Люди прибывали с Урала, Сибири, Азии. Их не брали в армию в военкоматах по месту эвакуации, они считались «западниками», не заслуживающими доверия, некоторые из них были вообще людьми без советского гражданства. Но когда вышел указ о формировании дивизии, им разрешили проследовать в Горьковскую область. Всех евреев направляли на формирование стрелковых полков, исключение на первых порах составили только медики. Кроме того, в дивизию направлялись лица литовской национальности, ранее проживавшие на территории СССР. Немало литовцев жило в Ленинграде, в Руднянском районе Смоленской области. Были литовские села в Саратовской области, три больших литовских деревни под Новосибирском. Была еще группа поляков, уроженцев Вильнюсского края, считавшихся литовцами. Для усиления дивизии на многие командные должности направляли сержантов и офицеров русской национальности, в основном уже успевших понюхать пороха на фронте. Так, например, к нам в 167-й стрелковый полк прибыл Герой Советского Союза Леонид Бубер, отличившийся еще на финской войне. Направляли к нам также солдат с литовскими корнями из других стрелковых дивизий Красной Армии. Но я знаю лично десятки людей, литовских евреев, которые воевали на разных фронтах, так и не будучи направлены в национальную литовскую дивизию. Так что к лету 1942-го в дивизии было примерно 11 500 человек, из них семь тысяч литовцев или уроженцев Литвы. Национальный состав дивизии был следующим: треть солдат и офицеров — литовцы, треть — евреи и еще треть — русские и представители других национальностей. Примерно 70% рядового состава в стрелковых полках составляли евреи. Дивизия состояла из трех стрелковых полков — 156-го, 167-го, 249-го, из саперного, учебного и лыжного батальонов, дивизиона ПТА, зенитного дивизиона, 224-го артполка, отдельного батальона связи и моей 18-й отдельной разведроты. Поскольку само создание национальной дивизии являлось политическим актом, то в дивизии был большой политотдел, национальный оркестр и ансамбль песни и пляски. Была даже специальная группа фотографов, задачей которых было снять на пленку для истории весь боевой путь дивизии. Поэтому и существует множество фотоматериалов по 16-й СД. При дивизии во время формировки находилась специальная рота, в которой готовили будущих диверсантов и партизан для действий на территории Литвы, а в Шуе была создана партийная школа, в которой обучались будущие партийные кадры для республики. В Балахне оставался 2-й запасной батальон дивизии, ответственный за поставку «пушечного мяса» для 16-й СД. Для того чтобы сохранить «прибалтийский» характер нацформирований, был издан строгий приказ, согласно которому все выбывшие из строя по ранению солдаты из прибалтийских дивизий направлялись после госпиталей только в свои части. В этом аспекте нас заранее уравняли с гвардейцами. Но из-за высоких потерь уже в 1943 году в дивизию шло большим потоком «русское пополнение». И только после того, как 16-я СД вошла в 1944 году в Литву, вновь большинство солдат дивизии составили литовцы, коренные жители республики. Где-то читал, что со второй половины 1944 года и до конца войны в дивизию на пополнение прибыло больше 12 000 литовцев из освобожденных районов Литвы. В июле 1942 года дивизия полностью закончила формировку и подготовку к боевым действиям и была признана готовой к отправке на фронт. В принципе это весь краткий экскурс в историю создания дивизии.
Большинство книг есть в свободном доступе в сети.
— Чтобы дать вам точную раскладку по цифрам, я буду сейчас вынужден использовать статистические данные из книги, изданной в Литве и посвященной 16-й СД. 18 декабря 1941 года был издан Указ ГКО о формировании 16-й Литовской дивизии и 7-й Эстонской дивизии на территории МВО. Из Литвы успело убежать примерно 20 000 человек, мужчин, женщин, детей. Ядро дивизии составили литовские коммунисты-подпольщики, комсомольцы и солдаты так называемого 29-го стрелкового территориального литовского корпуса, сформированного на базе бывшей армии буржуазной Литвы. Большинство солдат корпуса с началом войны разбежались по домам или сдались немцам в плен, но было среди них несколько сотен солдат и сержантов, участвовавших в первых приграничных боях с немцами и отступивших с Красной Армией на восток. Одним из таких бывших кадровых солдат 29-го СК был мой будущий командир разведвзвода Альгирдас Гедрайтис, неожиданно изменивший присяге и перешедший к немцам в начале 1943 года. В январе 1942 года в дивизии было всего 1500 человек. Этой группы хватило на комсостав и только для формирования специальных и артиллерийских подразделений. А потом пошел со всей страны поток евреев, беженцев из Литвы. Люди прибывали с Урала, Сибири, Азии. Их не брали в армию в военкоматах по месту эвакуации, они считались «западниками», не заслуживающими доверия, некоторые из них были вообще людьми без советского гражданства. Но когда вышел указ о формировании дивизии, им разрешили проследовать в Горьковскую область. Всех евреев направляли на формирование стрелковых полков, исключение на первых порах составили только медики. Кроме того, в дивизию направлялись лица литовской национальности, ранее проживавшие на территории СССР. Немало литовцев жило в Ленинграде, в Руднянском районе Смоленской области. Были литовские села в Саратовской области, три больших литовских деревни под Новосибирском. Была еще группа поляков, уроженцев Вильнюсского края, считавшихся литовцами. Для усиления дивизии на многие командные должности направляли сержантов и офицеров русской национальности, в основном уже успевших понюхать пороха на фронте. Так, например, к нам в 167-й стрелковый полк прибыл Герой Советского Союза Леонид Бубер, отличившийся еще на финской войне. Направляли к нам также солдат с литовскими корнями из других стрелковых дивизий Красной Армии. Но я знаю лично десятки людей, литовских евреев, которые воевали на разных фронтах, так и не будучи направлены в национальную литовскую дивизию. Так что к лету 1942-го в дивизии было примерно 11 500 человек, из них семь тысяч литовцев или уроженцев Литвы. Национальный состав дивизии был следующим: треть солдат и офицеров — литовцы, треть — евреи и еще треть — русские и представители других национальностей. Примерно 70% рядового состава в стрелковых полках составляли евреи. Дивизия состояла из трех стрелковых полков — 156-го, 167-го, 249-го, из саперного, учебного и лыжного батальонов, дивизиона ПТА, зенитного дивизиона, 224-го артполка, отдельного батальона связи и моей 18-й отдельной разведроты. Поскольку само создание национальной дивизии являлось политическим актом, то в дивизии был большой политотдел, национальный оркестр и ансамбль песни и пляски. Была даже специальная группа фотографов, задачей которых было снять на пленку для истории весь боевой путь дивизии. Поэтому и существует множество фотоматериалов по 16-й СД. При дивизии во время формировки находилась специальная рота, в которой готовили будущих диверсантов и партизан для действий на территории Литвы, а в Шуе была создана партийная школа, в которой обучались будущие партийные кадры для республики. В Балахне оставался 2-й запасной батальон дивизии, ответственный за поставку «пушечного мяса» для 16-й СД. Для того чтобы сохранить «прибалтийский» характер нацформирований, был издан строгий приказ, согласно которому все выбывшие из строя по ранению солдаты из прибалтийских дивизий направлялись после госпиталей только в свои части. В этом аспекте нас заранее уравняли с гвардейцами. Но из-за высоких потерь уже в 1943 году в дивизию шло большим потоком «русское пополнение». И только после того, как 16-я СД вошла в 1944 году в Литву, вновь большинство солдат дивизии составили литовцы, коренные жители республики. Где-то читал, что со второй половины 1944 года и до конца войны в дивизию на пополнение прибыло больше 12 000 литовцев из освобожденных районов Литвы. В июле 1942 года дивизия полностью закончила формировку и подготовку к боевым действиям и была признана готовой к отправке на фронт. В принципе это весь краткий экскурс в историю создания дивизии.
Большинство книг есть в свободном доступе в сети.
DEN64RUS
Активный участник
- Регистрация
- 19.02.2011
- Сообщения
- 3 818
- Реакции
- 40
- Баллы
- 48
Интересно, надо будет почитать
V
-=V=-
Новичок
- Регистрация
- 15.08.2012
- Сообщения
- 9 069
- Реакции
- 44
- Баллы
- 0
Vladiv
Активный участник
- Регистрация
- 12.05.2012
- Сообщения
- 16 248
- Реакции
- 3 890
- Баллы
- 113
Прочитал Сергея Анисимова "Дойти и рассказать" и "Кома". Понравилось.
Все его остальные книги до этого уже прочитал.
Все его остальные книги до этого уже прочитал.
mr. K
Новичок
- Регистрация
- 12.06.2006
- Сообщения
- 2 190
- Реакции
- 0
- Баллы
- 0
"Ведьмак" Сапковского нормально зайдет?
viclawyer
Участник
- Регистрация
- 19.11.2010
- Сообщения
- 2 576
- Реакции
- 12
- Баллы
- 38
Мне понравилось, но тут разве угадаешь? На вкус и цвет...
Отправлено с моего Redmi 4 через Tapatalk
mega-Valerian
Новичок
- Регистрация
- 07.09.2017
- Сообщения
- 1
- Реакции
- 0
- Баллы
- 0
Чарльз Дахигг "Сила привычки"
DEN64RUS
Активный участник
- Регистрация
- 19.02.2011
- Сообщения
- 3 818
- Реакции
- 40
- Баллы
- 48
"Тени исчезают в полдень", А.Иванов - нетленная советская классика, великолепно!
B
boris
Активный участник
- Регистрация
- 07.08.2006
- Сообщения
- 16 770
- Реакции
- 620
- Баллы
- 113
Когда будешь читать "Вечный зов"(если будешь, конечно), обрати внимание, что место, где говорится о преимуществе ржи перед пшеницей списано слово в слово из "Теней"...
Tiberiy
Активный участник
- Регистрация
- 29.09.2010
- Сообщения
- 6 738
- Реакции
- 118
- Баллы
- 63
Ведьмак это целый сериал, и книги в нем по разному написаны. Лично мне понравился.
Tiberiy
Активный участник
- Регистрация
- 29.09.2010
- Сообщения
- 6 738
- Реакции
- 118
- Баллы
- 63